Звездный зверь

Хайнлайн Роберт Энсон

— Да, сэр?

— Вы в разговоре с мистером Гринбергом прошлым вечером сделали странное замечание… возможно, это была всего лишь шутка или случайная оговорка… Вы сказали что-то насчет того, что Земля может быть превращена в пар.

Некоторое время раргилианин молчал. Затем, заговорив, изменил тему разговора.

— Скажите пожалуйста, сэр, насколько ваша логика подсказывает вам, что «гадкий утенок» действительно тот самый лебедь?

Мистер Кику, отвечая, тщательно подбирал слова.

— Земной корабль посетил неизвестную нам планету в то самое время, что

соответствует вашим данным. Раса, доминирующая на этой планете, могла оказаться хрошиями, хотя описание их не совпадает с такой же точностью, как дата. Там был взят образец фауны и привезен сюда. Этот представитель обитателей планеты жив до сих пор, хотя прошло уже более ста двадцати лет. Мистер Гринберг уехал как раз для того, чтобы забрать этого представителя внеземной жизни, чтобы его могли опознать ваши клиенты.

Доктор Фтаемл мягко сказал:

— Все именно так и должно было быть. Я сам в это не верил, но оно должно было быть именно так. — Он продолжил громко и радостно: — Сэр, вы сделали меня счастливым!

— В самом деле?

— Да, очень! И, кроме того, теперь я могу говорить с вами открыто.

— Но вы всегда могли говорить открыто, доктор, если речь идет о нашем деле. Правда, я не знаю, какие инструкции вы получили от своих клиентов.

— Инструкции не содержали никаких запретов говорить что-либо. Однако… вы понимаете, сэр, что обычаи той или иной расы в какой-то мере находят отражение в словах, которые произносят ее представители.

— Да, я начинал подозревать что-то в этом роде, — бесцветным голосом произнес мистер Кику.

— Это именно так. Например, если вы навещаете своего друга в больнице, зная, что он умирает, зная, что помочь ему уже невозможно, — станете вы рассуждать об участи, которая его ожидает?

— Нет, но если он сам спросит меня об этом, я скажу.

— Именно так. Разговаривая с вами и с мистером Гринбергом, я как раз исходил из обычаев вашей расы.

— Доктор Фтаемл, — медленно сказал мистер Кику, — давайте будем откровенными. Должен ли я понимать вас так, что этот единственный чужой корабль может нанести ущерб нашей планете, учитывая, что наши средства защиты весьма эффективны?

— Буду откровенен с вами, сэр. Если хрошии в конце концов решат, что действия вашей планеты или какого-либо члена земной цивилизации привели к тому, что хрошия, находившаяся на Земле, погибла или навсегда потеряна, то Земле не будет причинен ущерб. Земля просто перестанет существовать.

— И неужели такое может сделать один единственный корабль?

— Да, и без всякой помощи со стороны.

Мистер Кику покачал головой.

— Доктор, вы убеждены в том, что говорите, но я в этом не убежден. Наши средства защиты таковы, какими и должны быть у ведущей планеты Федерации. Возможно, вы просто не представляете себе, что это такое. Но если они будут настолько глупы, то им придется узнать, что и у нас тоже есть зубы.

Фтаемл печально посмотрел на него.

— Во всех тех многих языках многих цивилизованных рас, которые я знаю, не найдется слов, которые помогли бы мне убедить

вас. Но поверьте мне — все, что вы сможете им сделать, будет выглядеть так же безнадежно, как бросание камней в один из ваших современных космических кораблей.

— Ну что ж, посмотрим. Но будем надеяться, что не увидим. Я не люблю действий с применением силы, доктор. Это последнее средство, когда дипломатия оказывается бессильной. Вы говорили им, что Федерация относится к ним дружественно и готова принять их в Содружество Цивилизации?

— Мне было весьма затруднительно объяснить им смысл вашего предложения.

— Они настроены настолько недружелюбно?

— Нет, они вовсе не настроены воинственно. Как бы это получше объяснить… Можно ли говорить, что вы настроены воинственно, если вы прихлопнете муху? Хрошии в общем-то практически бессмертны, по вашим понятиям, да и по нашим тоже. Они настолько неподвержены воздействию обычных опасностей, что смотрят на нас сверху вниз — по вашему выражению, «с высоты Олимпа». Они просто не видят смысла устанавливать отношения с менее развитыми расами. Поэтому ваше предложение не было принято всерьез, хотя, поверьте, я изложил им его.

— Мне кажется, они ведут себя глупо, — недовольно сказал Кику.

— Нет, это не так, сэр. Они оценивают вашу расу, да и мою тоже, совершенно точно. Они знают, что любая цивилизация, способная осуществить полет к звездам, должна обладать определенными познаниями в физических науках. Они знают, что вы считаете себя весьма могущественными. Именно поэтому они даже собирались сначала продемонстрировать свою силу, чтобы убедить вас в необходимости вернуть хрошию… Они сделали бы это точно так же, как мы поступаем с животным, подгоняя его палкой. Иначе говоря, потому что демонстрация силы будет знаком, понятным для вас.

— Да… И вы представляете себе, какова должна быть подобная демонстрация?

— Да. Знаю. Сегодня утром, будучи на их корабле, я уговорил их подождать с этим. Они собирались слегка коснуться поверхности вашего естественного спутника и оставить на нем неизгладимый след длиной, скажем, в тысячу миль, чтобы убедить вас в серьезности их намерений.

— М-да. Ваши слова не производят на меня особого впечатления. Мы можем дать приказ нашим кораблям сделать то же самое. Но мы этого просто не делаем.

— А можете ли вы сделать это с помощью одного корабля в течение нескольких секунд, без какого-либо особого усилия с расстояния в четверть миллиона миль?

— Неужели вы думаете, что они смогут это сделать?

— Уверен. И это была бы всего лишь маленькая демонстрация силы. Мистер первый помощник министра, в их части пространства наблюдались катастрофы космического масштаба, носящие явно искусственный характер.

Мистер Кику помедлил в нерешительности. Если все это правда, то подобная демонстрация силы могла бы представлять большой интерес, явившись доказательством могущества хроший. Потеря никому не нужных лунных гор ничего не значит. Однако будет довольно сложно эвакуировать с такой огромной территории тех немногих, которые могут там случайно оказаться.