Звездочка миллиардера. Это моя дочь!
Шрифт:
— Где моя дочь?
ГЛАВА 8
Этот ненормальный недооценённый писака хватает меня за руку и затаскивает в какой-то кабинет.
И ни один работник издательства не помог, лишь смотрели на всё это!
Может, испугались?
И, пока он нависает надо мной, прижимая к двери, уже кто-то вызывает полицию?
Холодок проходит по спине, а я сглатываю от того, что этот псих может сделать.
Сначала он ворвался в мою квартиру с амбалами, приказал отдать ему мою дочку, а
Это я молчу про то, что он подкупил второго заведующего дома малютки, чтобы добыть информацию о нас, а затем дал мне срок в три дня, чтобы я отказалась от Астры.
Не человек, а животное!
— Где моя дочь?
— Моя, — говорю наперекор ему. И сделаю всё возможное, чтобы так и осталось! Я поговорила с тётушкой, и она успокоила меня. Пока у меня есть хорошее жильё и стабильный заработок, шансы, что Звёздочка останется со мной, очень высоки. Суд почти всегда на стороне матери.
Конечно, всё могут решить деньги и подкуп судьи, как этот жираф и говорил вчера, но… Надеюсь, что у нас не такие продажные люди.
Звучит грустно, да и надежды мало.
Но что делать, если в нашу жизнь решило ворваться настоящее зло, которое в буквальном смысле поджигает мне голову своим взглядом?
— Ты её увезла? Решила скрыть от меня?
— Мужчина! — восклицаю, опустив ладони на его напряжённые и твёрдые плечи. Пытаюсь оттолкнуть, но эта махина и с места не сдвинулась. — Успокойтесь!
— Как я могу быть спокоен, если ты, единственный опекун моей дочери, здесь, а она где-то одна?
— Не где-то, не одна и не ваша. Она у СВОЕЙ бабушки и у СВОЕГО деда, — выплёвываю каждое слово этому недоумку в лицо. В секунду черты его лица становятся мягче, и даже слышится облегчённый выдох.
Испугался, что я её спрятала?
А это мысль… Только если сбегать, то вместе. Без неё я долго не смогу.
— Ясно, — говорит уже не так зло. Делает шаг назад, наконец отходя от меня. И я дышу полной грудью, тяжело втягивая носом воздух. Рядом с ним и не заметила, как затаила дыхание от страха. — И? Твой ответ?
— Три дня ещё не прошло, — поправляю упавшую с плеча лямку майки. Пальцы трясутся рядом с ним. Опять.
— Тогда зачем пришла в моё издательство?
— Я здесь работаю, — отвечаю на автомате.
И через секунду в голове начинает стучать злополучное «моё».
Это ведь не прям его бизнес? Люди часто говорят: «вот в нашем магазине», или «в моей школе такого не было», но это ведь не значит, что они — владельцы?
На губах мужчины неожиданно появляется усмешка.
— Какое прекрасное стечение обстоятельств.
Выгибаю бровь.
И этот нахал снова подходит ко мне. Поднимает ладонь в воздух и легонько ударяет по двери, прямо возле моей головы. Наклоняется так близко, что ещё чуть-чуть — и мы соприкоснёмся носами.
— Держите дистанцию, пожалуйста, — выставляю перед собой руки.
—
С каждым его словом пульс ускоряется.
Может. Запросто.
Когда я оформляла опеку, у меня была постоянная работа с чётким окладом. Сейчас — всё зависит от продаж моих книг. Они могут быть и мизерными настолько, что нам с трудом хватит на еду.
Но у меня есть родители. И я всегда могу пойти к отцу, работать на него и, по сути… жить за его счёт. Поэтому я и не хочу этого делать. Но если придётся — сделаю, не раздумывая.
— То есть вы… — всё же уточняю. — Пожарский Глеб Александрович?..
— Я, — подтверждает наихудшие опасения.
Слова застревают в горле.
Где же эта справедливость?
Я все эти годы помогала деткам, дарила им всю свою любовь. Почти всех учила ходить, говорить. Волновалась, когда они болели, и мазала каждого зелёнкой во время ветрянки. Отдавала всю себя во благо малышей. А теперь… Все эти испытания — награда мне за моё добро?
— Вы — самый мерзкий человек, которого я знала в этой жизни, — выплёвываю, сцеживая яд. Точка кипения достигла предела. — Чтобы опуститься так низко… нужно уметь.
Господи, да я еле сдерживаю порыв, чтобы не плюнуть ему в лицо!
— Говори что хочешь, мне плевать, — отрезает. — Так что, ты ещё готова воевать или сдаёшься?
Я всё же сдаюсь. Но не ему. А своему желанию, что подавляла последнюю минуту. Действую на эмоциях, собираю во рту слюну и мысленно прошу прощения у родителей, которые воспитали меня культурной и вежливой.
Но сейчас быть такой не могу и плюю подонку в лицо.
??????????????????????????
ГЛАВА 9
Любовь
Сделала? Сделала!
Сама не верю!
Знаю, что после этого будут последствия. Серьёзные последствия…
Сглатываю, наблюдая за тем, как моя слюна стекает с щеки Пожарского. В момент моей «атаки» он закрыл глаза, а теперь медленно открывает их, словно не веря в то, что сейчас произошло.
И будь у него способность сжигать человека взглядом, я бы уже горела, обхваченная ярким пламенем, как ведьма на костре.
Но он же не ударит меня?..
Я бы не была так уверена. Он может…
— Ты хоть понимаешь, что только что сделала? — напряжённым и тихим голосом спрашивает меня. Не орёт. Не бьёт. Не иначе как затишье перед бурей…
За дверью слышатся шаги. Секунда — и раздаётся стук.
— Глеб Александрович? К вам посетитель.
Пожарский никак не реагирует на эти слова. Отходит от меня и, не делая резких движений, вытирает плевок с лица.
Мне всё это не нравится!
Нащупываю ручку двери. Дёргаю — не поддаётся. Закрыта.