Звездочка миллиардера. Это моя дочь!
Шрифт:
— Простите.
— Ладно, я постараюсь сделать всё, что смогу, — встаёт с кожаного дивана. — Извини, не могу больше уделить времени, надо ехать с женой в больницу.
— Что-то серьёзное? — чешу напоследок любвеобильного пса и встаю следом. В этом доме удивительно тихо, учитывая, что здесь живут двое детей…
— Очень серьёзное, — расплывается в улыбке. — Беременность.
— А!
Рада, что у этого человека всё так хорошо.
А у меня не клеится… Но разговор с Леоном всё же немного остудил
Пожарский и правда не будет рисковать своей репутацией. Всё же у меня есть своя аудитория и блог, в котором общаюсь с читателями. И как-то интервью давала на одном канале… Могу рассказать всё людям, если он будет действовать не по закону…
Наверное.
Я не знаю! Кого волнуют вообще мои проблемы?
Обнадёживает одно — время ещё есть.
А пока еду к родителям. Беспокоюсь о своей Звёздочке, которая ещё к ним не привыкла. Нет, она может с ними находиться, даже как-то оставалась с ночёвкой, когда я ещё не уволилась из дома малютки, а меня вызвали в ночь. И я, чтобы не брать её с собой, оставила у папы.
Она ведёт себя с ними нормально, но стесняется. И быстро начинает скучать по мне и плачет.
Поэтому через полчаса уже влетаю в частный дом родителей и подхватываю Астрочку на руки. Прижимаю к себе так сильно, будто вот-вот появится Пожарский и начнёт её отбирать.
Кое-как прогоняю эту навязчивую мысль.
Поболтав с родителями, спрашиваю, как чувствовала себя Звёздочка. Судя по букетику одуванчиков у неё в ладошках, время они провели хорошо.
Но надо уже идти домой. За эти дни я толком не поработала, а надо бы. Да и покушать бы приготовить.
Забегаем в торговый центр недалеко от нашего дома, покупаем продукты. Астра вцепляется в чупа-чупс, который потом счастливо посасывает по дороге домой.
— Если уронишь, только с пола не поднимай, хорошо? — вижу, как маленькая растяпа вот-вот выронит его. Не слушает, вдруг указывает пальчиком куда-то в сторону и тянет меня в магазин. Книжный!
Видимо, она увидела знакомые обложки сказок и теперь тащит меня к книгам.
Кстати, давно я не заходила. У меня уже и читать нечего… Отвлечься бы, провести вечер головой в чужой жизни.
— Ладно, уговорила, — улыбаюсь и, сама чувствуя себя ребёнком, гуляю между стеллажей. Глаза разбегаются в разные стороны, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы всё не скупить.
Нельзя. Бюджет у нас ограниченный на мои хотелки.
Останавливаюсь напротив любовных романов и выискиваю новинки. Их я обожаю и пописываю сама, выкладывая на сайты, но не печатаясь.
Неловко… Работаю без псевдонима, а там нужно писать романтику… Которой у меня, если честно, никогда и не было. Именно такой, как пишут в книгах.
Ваня… Вздыхаю, вспоминая парня. Там всё сложно.
— Ня! — слышу Звёздочку, протягивающую мне книжку с нижних полок. Сама довольная — мы
— Ну-ка, посмотрим, что рекомендует мне маленький ценитель творчества, — улыбаюсь я, принимая твёрдый переплёт.
Поворачиваю книгу спинкой, зная, что там всегда есть аннотация.
Дохожу до конца абзаца, где уже краснею до кончиков ушей из-за того, что не глянула на ценз. Но дочитать не успеваю — книга буквально испаряется. Кто-то выхватывает её из рук.
Поднимаю смущённый и одновременно недовольный взгляд и столбенею, услышав ненавистный мне голос:
— Так вот какие книги ты читаешь, Сказочница.
ГЛАВА 10
Глеб
— Сын, а это нормально?
Мама смотрит вслед уходящей девчонке, устроившей концерт в коридоре.
Копилка из её косяков всё наполняется. А вот моё терпение, наоборот, выливается за края.
Слишком много у неё проступков.
Первый — не отдаёт дочь.
Второй — плевок в лицо.
Третий…
— Нахалка, орёт на незнакомого человека! Ладно, ты её отшил, но я здесь при чём? — негодует, гордо вздёрнув подбородок.
Наорала на мою мать. Отношения у нас с ней натянутые, но это не значит, что кто-то имеет право на неё кричать. А Нежная именно это и сделала.
Подхожу к столу, достаю влажную салфетку и вытираю щёку. Ощущения двойственные. Зол и в то же время растерян.
Впервые прилетает что-то подобное.
— Глеб, объяснишь? — летит с претензией от матери, присевшей на диван. Закидывает ногу на ногу и выжидающе смотрит на меня.
— Нахалка, — киваю, согласившись с ней. Выкидываю салфетку и сажусь в кресло. — Ты верно подметила.
— Отказал ей в контракте? — что-что, а любопытства в моей матери целая тележка.
— Нет, — чеканю, всё ещё поглядывая на дверь.
— И кто она?
Самоубийца. Вот кто.
Я всё ещё сдерживаюсь, чтобы не вылететь из этого кабинета и не помчаться за ней. Останавливает одна мысль. А что сделаю потом? Женщин, несмотря на всю брезгливость и ненависть к ним, я не бью.
Не в подвале же её пытать? Зачем мне это? В жизни подобным не занимался.
Забрать дочь прямо сейчас? Я не готов. Морально — да, а вот с комнатой, няней и тому подобным — проблемы.
Чёрт, я даже не знаю, как вести себя с двухлетним ребёнком. Пока я только и делал, что пугал её и доводил до слёз.
И это раздражает. Собственная дочь боится отца.
— Любовница, — выпаливаю первое, что приходит в голову. Пока не буду рассказывать матери, что у неё есть внучка. А она обрадуется. И я могу сделать это сейчас, но нет. Как только начнётся судебный процесс или Нежная решит всё же сама отдать ребёнка, тогда и расскажу.