Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!
Шрифт:
СССР. Москва
Май 1928 года
…Солнечный луч, пройдя сквозь хрустальный графин с водой, расплылся на столе Федосеева начальника разноцветной лужицей – желтой, зеленой, синей.
– И цвет тот же?
– И цвет, и звук… Такое ни с чем не спутаешь. А перед этим он что-то с установкой сделал, и та развалилась.
– Развалилась?
– Развалилась…
Болеслав Витольдович покачал головой, но в этом движении Федосей уловил не злость, а облегчение.
– Вот,
– Конечно. Радист с «Троцкого». Как он все проверки проходил, сейчас разбираются. Товарищу Демьянову нынче не позавидуешь…
– Как же он на нижнюю палубу пролезть-то смог? Там же, наверное, часовые кругом…
– Это я потом уже догадался. Все просто. Спустился по веревке и аппарат там же спрятал. Тут другое интересно… С таким аппаратом он мог бы уничтожить и саму платформу.
– Мог бы… – согласился шеф.
– Почему ж тогда не уничтожил? Народное добро пожалел? Не верю я этому… Получается, сообщник у него там был. Или сообщники…
– Ты с тверскими товарищами этой мыслью поделился?
– Они до этого и без меня дошли.
– Получается, правы мы были?
– Получается, так. Мне теперь нужно….
Один из телефонов мягко тренькнул. По тому, как Болеслав Витольдович поднялся и одернул гимнастерку, Федосей понял – не простой телефон звонит, и оборвал фразу на середине.
– Слушаю, Артур Христианович.
Быстрый взгляд на Федосея.
– Да тут. Хорошо…
Трубка опустилась на рычаг.
– Ты, я смотрю, у нас нарасхват.
Малюков смотрел непонимающе.
– Полчаса тебе, чтоб поесть и бегом на Лубянку, к товарищу Артузову на инструктаж для выполнения специального задания…
Красвоенлет хотел было спросить зачем, но сдержался. Работа в ЧК отучила задавать праздные вопросы. Все равно, что нужно, и так разъяснят, а что не нужно – хоть в ногах валяйся – не скажут. Только и откликнулся:
– Служу трудовому народу…
До Лубянки было рукой подать.
Справа, с Лубянской площади, сквозь чисто вымытые окна бывшего страхового общества «Россия» в коридор лился веселый солнечный свет. Стараясь не наступать на крестообразные тени оконных переплетов, Федосей отошел от стола дежурного и двинулся, выглядывая таблички на дверях. В своем реглане он смотрелся тут странновато, и взгляд дежурного чекиста ощутимо царапал авиатору спину. Хотя такое уж было это место – Лубянка, что ходило тут множество самых разных людей – и авиаторов, и кавалеристов, и даже контрреволюционеров.
Под бдительным взглядом Федосей дошел, наконец, до нужной двери, оглянулся. Чекист кивком подтвердил, правильно, мол, и не опустил глаз, пока незнакомый летун не скрылся за дверью.
За первой оказалась вторая,
Почти половину комнаты занимал огромный стол, за которым уже сидели двое.
Федосей не успел оглядеться, как оттуда прозвучал уверенный голос.
– Знакомьтесь, товарищи.
Не вставая из-за стола, а только оторвавшись от бумаг, хозяин кабинета, устроившийся за поперечиной Т-образного стола, показал рукой на сидящего по левую руку незнакомца. Тот расположился спиной к окну, и лица Федосей не разглядел. Темненький какой-то… Кабы не негр…
– Это товарищ Деготь. А это…
Такой же небрежный жест в сторону Федосея.
– …это товарищ Малюков.
Федосей дернулся было поинтересоваться, что такое «деготь» – кличка или фамилия, но сообразил – раз его назвали по фамилии, то и нового товарища так же.
– Присаживайтесь… Я сейчас освобожусь.
В два шага Федосей добрался до стола, но гостеприимство хозяина на этом иссякло. Опустив голову, он снова уткнулся в бумаги. Работал…
Бумаг, вперемешку с газетами на французском и немецком, на столе лежало множество. Упершись в них локтями в сатиновых нарукавниках, товарищ Артузов что-то быстро писал железным ученическим пером. Глаз выхватил «с учетом изменившихся обстоятельств работу по индийскому направлению считаю…». Федосей отвел глаза. На всякий случай. Любопытных в ОГПУ не любили. Точнее, не любили тех, кто направлял любопытство не в ту сторону, куда нужно.
Выбрав стул, сел на другую сторону стола, напротив разглядывавшего его незнакомца, положил фуражку на соседнее сиденье, огляделся. Нет. Не негр. Наш товарищ. Может быть, цыган? А вокруг небогато… Стол для совещаний с десятком жестких, под парусиновыми чехлами, стульев вокруг, графин и несколько пепельниц, явно оставшихся от прежних хозяев. Сейф в углу и огромные, в гвардейский рост, часы при входе. Гляделись они так неподъемно, что ясно становилось – именно они и являются настоящими хозяевами кабинета. Люди в их окружении менялись, словно в царской свите, а сами они наверняка стояли тут от рождения и простоят до самой смерти… И умрут вместе со зданием.
Через минуту хозяин положил ручку в чернильницу и, сплетя пальцы, посмотрел на гостей.
– Ну, раз уж мы все тут перезнакомились, то давайте займемся делом. Задача перед вами простая. Вам, товарищи, нужно будет поехать в Германию и привезти оттуда одного человека.
Он поддернул нарукавники, став на мгновение похожим на потерявшегося в коридорах страховой компании старорежимного бухгалтера.
– Поручение простое. Что называется для двоих старичков.
Артузов посмотрел сперва на одного, потом на другого, словно прикидывал, подходят ли гости по возрасту для такого дела.