Звездолет «Иосиф Сталин»
Шрифт:
– Это… Это гениально. По существу это совершенно новый подход к решению проблемы завоевания пространства. Это все настолько отличается от того, чем занимаемся мы, что…
Он развел руками.
– Теоретически все безупречно. Но я не могу сказать насколько это воплотимо практически… Это ведь какой-нибудь немец?
Менжинский улыбнулся.
– Почему сразу немец? Разве в Англии или Североамериканских Штатах не ведутся работы в этой области?
– У нас и у немцев похожий менталитет. Если б он был русским ученым, я бы о нем знал. А если не немец, то кто тогда? Американец? –
Ученый засмеялся.
– Нет, Вячеслав Рудольфович. Не обманите. Это все-таки, скорее всего немец. Тут иная школа…
Чекист слегка нахмурился.
– Это действительно так отчетливо видно?
– Знающему человеку – да.
Высокий гость промолчал и, гордый собственной наблюдательностью, ученый продолжил.
– У них есть несколько светлых голов, но нет ни денег, ни возможностей. Теоретики, которым для работы нужны лишь лист бумаги и карандаш…
Цандер остановился, неожиданно осознав, что подсказок не будет. Назови он даже неведомого гения китайцем, то чекист сидел бы с той же непроницаемой улыбкой. Уже больше сам для себя он сказал:
– В любом случае это – гениальный безумец, нашедший решение где-то в стороне от дороги, по которой пошли большинство ученых.
– Но все-таки нашедший решение?
Чекист наклонился к ученому. Тот пожал плечами.
– Скорее всего, да. Нужно строить образец и тогда…
– Ну ладно, товарищ Цандер… Вижу вы не на шутку заинтригованы… Что ж. Откровенность за откровенность. На наше счастье в Германии есть не только теоретики. Фамилия Оберт вам о чем-то говорит?
– Еще бы!.
– У него есть несколько толковых учеников, готовых к сотрудничеству с нами… И в этом плане будет у меня к вам, Фридрих Артурович, поручение. Съездите в Калугу. Поговорите с Циолковским…
Год 1928. Июль
СССР. Москва
Случалось, что они были противниками, случалось – союзниками, но никогда они не были друзьями. И это было правильно – политика вообще не терпит в себе ничего иррационального. Только разум, только выгода… Там где нет людей, а есть идеи, нет места человеческим отношениям. Политики это знали.
Но сегодня им пришлось забыть об этом. Политическая необходимость – высшая из всех необходимостей вновь сводила их вместе.
Сейчас их объединяло вполне человеческое чувство. Оба чувствовали опасность, исходившую от третьего и угрожавшую обоим…
Тайная встреча должна была расставить точки над «i». Друзьями им, конечно, не стать, но может быть получится на время стать союзниками? Сталин уже показал свою силу и решительность и судьба вышвырнутого из страны Троцкого ни того, ни другого не прельщала.
В компромиссе нуждались оба, но даже теперь никто из них не хотел платить за него чрезмерную цену, а времени на осторожное прощупывание не оставалось.
– Сталин зарвался.
Николай Иванович Бухарин как-то «по-ленински» заложил большие пальцы за края жилета и посмотрел на Каменева. Вместе с жестом в памяти всплыла звонкая фраза вождя, которой тот когда-то под горячую руку охарактеризовал его визави – «политическая
«Прав был Ильич! – одобрительно подумал любимец партии – Ну да ладно… Сейчас мы в одной лодке».
– Его последние выступления…
– Ах, если бы последние, – двусмысленно откликнулся Каменев, наклоняясь над столом. – Если все так и дальше пойдет, наверняка вскоре мы услышим кое-что еще…
Правая рука его сделала какой-то легкомысленный жест, на грани пристойности.
– Я думаю, что то, что мы слышим от него в последнее время это не более чем верхушка айсберга. За ней скрывается что-то такое, о чем мы не догадываемся.
– Я также считаю, что все его слова не боле чем дымовая завеса… – кивнул «любимец партии». – Это какой-то маневр. Прыжок над Землей… Космос… Лунная советская республика… Глупость. Глупость и фантастика, а Коба никогда не был ни глупцом, ни фантазером… Он всегда двумя ногами стоял на земле. Что он задумал?
– Это похоже на новый виток подготовки Мировой Революции. Можете представить себе сколько средств придется вложить в ЭТО, чтоб оно заработало?
Бухарин вздохнул сквозь стиснутые зубы, но промолчал. На мировую Революцию в СССР денег не жалели. Бриллианты и золото везли в Европу и Азию не дамскими сумочками – чемоданами. Сколько потерянно! Эти бы средство сейчас в сельское хозяйство! В легкую промышленность!
– Да и неважно, под каким соусом все это будет нам подано. Что бы он не задумывал, все это ведет к усилению личной власти. Мне интересно другое…
Пальцы его птицами взлетели к лицу, коснулись высокого лба.
– Каким образом эта возня с оружием и ракетами может способствовать этому?
– Он отвлекает внимание.
– Возможно. Но от чего?
Они смотрели друг на друга не решаясь признаться, что ничего не понимают.
И не только они.
Год 1928. Июль
СССР. Москва
– …так вот, товарищи… Полчаса назад все мы стали свидетелями того, как был заложен первый кирпич нового здания.
Казалось бы, что тут удивительного? Мало сейчас в СССР строится домов? Немало! Но это не просто дом! Может быть это завод или фабрика?
Первый секретарь Московского горкома партии покачал головой.
– Может быть новый театр или научная лаборатория? Нет, товарищи и не театр и не лаборатория, хотя имеет он прямое отношение и к науке и к культуре. Сегодня мы стали свидетелями нового шага нашего народа по пути культуры. Сегодня мы заложили первый камень в фундамент первого советского планетария!
Зал вскипел аплодисментами. Рабочая молодежь била в ладоши от души. Человек на трибуне несколько секунд хлопал вместе со всеми, но потом поднял руку, останавливая аплодисменты.
– Товарищ Ленин учил нас «Учиться, учиться и еще раз учиться». Большевик, да и любой советский человек не должен стоять на месте. Пусть учение Маркса-Ленина-Сталина и может объяснить все на свете, но и астрономия в нашей жизни вещь не последняя. Конечно на земле дел у нас, коммунистов и комсомольцев много, но так уж устроен человек, что он не только в землю сморит, но и на небо поглядывает.