Звездолет возвращается на Землю (сборник)
Шрифт:
С экрана видеофона на нас поглядывал сухощавый молодой человек — капитан «Коралла». Не знаю, видел ли он Нину, но имя второго члена экипажа «Явы» он не называл. Закончив рассказ, он спросил:
— Может быть, посмотрите пленки и прослушаете звукозаписи?
— Потом! — буркнул Карл Янович, руководитель нашей экспедиции. — Потом, на ходу. И так потеряна уйма времени.
Капитан «Коралла» вежливо ответил:
— Вы правы. Но задержки бывали прежде. Кроме того… Инструкция Чокроаминото… Вы его знаете…
— Знаем. Но вы капитан, — проворчал
— Жене сообщили?
Это спросила Нина, и мне стало не по себе: она, наверное, сейчас смотрит на меня.
— Да, — наклонил голову капитан «Коралла». — Она ответила, что с мужем бывало всякое, но он еще никогда не пропустил завтрака.
Я прикинул в уме жизненные ресурсы «Явы». Причин для особой тревоги пока нет, но Али и еще кое-кому следует поторопиться, чтобы в самом деле не опоздать к завтраку.
Карл Янович несколько секунд сидел, глубоко задумавшись, затем коротко бросил:
— Начинаем! По местам!
Меня задержала Нина. Она спросила:
— Может, бросишь играть в прятки? Что случилось?
Вступил в силу закон «Союза неразлучных», и я достал радиограммы.
Я смотрел, как Нина растерянно поглядывает то на одну, то на другую, а память услужливо листала страницы былого.
…Роняет листья липа в углу школьного двора. Под деревом трое: два очень похожих друг на друга мальчугана — Женька и я, третья — Нина, девчонка с большущими глазами и непокорными косичками. На зачитанном томике «Как закалялась сталь» мы клянемся в вечной дружбе, клянемся быть смелыми, правдивыми… Так родился «Союз неразлучных».
…На берегу пруда яростно спорят Женька и Нинка. И охота им цапаться в такую жару? Женька убежден, что настоящие приключения возможны только в космосе, Нина доказывает, что и на Земле еще много дел. Мне надоедает их спор, и я кричу: «К черту космос, к дьяволу Землю, да здравствует вода!» И бултыхаюсь в пруд. Они за мной.
…Прошлепало по пыльным стежкам-дорожкам босоногое детство. Пришла и нам пора открывать новую страну, открывать так, как ее открывали до нас и будут делать это после нас, — все сначала. Это была таинственная и великолепнейшая страна, но с тысячами широких дорог и путаных тропинок, бурных потоков и тихих омутов. Она называлась «любовь». Мы начали с выяснения, помогает или мешает любовь совершать подвиги?
Потом однажды, в мартовский вечер, когда так сильно пахло талым снегом, я понял новую сущность игры «третий лишний». По законам «Союза неразлучных» невозможно не ответить правду на прямой вопрос. Я спросил друзей: «Вы любите друг друга?..»
— Не понимаю, как он там оказался? — прервав мои думы, проговорила Нина. Затем посмотрела мне в глаза. — Мы скоро их найдем?
Я не сомневался.
— Самое позднее часа через три. Али не опоздает к завтраку, а Женька лично поздравит тебя с днем рождения.
— Вот вы где? — В дверях стояла Иринка. — Через двадцать минут будем у «Коралла». Карл Янович интересуется, почему ваша механика не работает?
Но
— Слева по курсу судно без сигнальных огней! На вызов не отвечает. Включаю прибор ночного видения.
В рамке экрана появился силуэт судна. Это был небольшой двухмачтовик. И шел он действительно без единого огонька.
— Паруса бы ему, и ни дать ни взять «Летучий голландец», — проговорил я, всматриваясь в изображение.
— «Голландец»? Нет… — протянул Карл Янович. — Это «японец». Позвольте! Это… — воскликнул он удивленно. — Это «Хризантема»?! Разрази меня гром, это она, коробка старого плута Ихара Сейдзюро! Но, — Карл Янович снова бросил взгляд на экран, — дело в том, что старина Ихар давно перестал шнырять по морям без огней.
Я припомнил: недавно небольшое судно проходило мимо «Океана», лежавшего в дрейфе на очередной станции, и его капитан, высокий седоватый японец, церемонно приветствовал нас.
Это был Ихар Сейдзюро — старый знакомый Карла Яновича.
Наш начальник в молодости охранял границу на Тихом, а Сейдзюро водил разного рода «Мару» к лежбищам котиков…
Хотя на борту «Океана» было мало людей и много умных машин, спуску катера предшествовала традиционная суматоха. Но вот «Океан» сбавил ход, «присел» на опорах подводных крыльев; по левому борту, у самой ватерлинии открылся круглый зев, и из него скользнул на воду катер. Вздымая буруны, катер пронесся наперерез странному судну.
Да, это была «Хризантема». Старый пограничник не ошибся.
— Эге-ей! На «Хризантеме»! — рявкнул в мегафон во всю мощь своих легких штурман Виктор Пархоменко, когда катер подвалил к борту затемненного корабля.
Не получив ответа, Пархоменко одним рывком перебросил свое гибкое тело через невысокий фальшборт, а затем протянул руку спутнику — бортврачу Короткову.
На палубе было темно и тихо. Внизу чуть слышно постукивал дизель. Освещая фонариком дорогу, Пархоменко и Коротков пробрались к ходовой рубке.
— Фу, нечистая сила! — прошептал Пархоменко, открыв дверь. В углу в темноте сверкали два зеленых глаза. Виктор щелкнул выключателем, и рубка осветилась. Навстречу, приветливо мурлыкнув, поднялся пребольшущий кот.
— Ну, «японец», — потрепал Пархоменко трущегося о ногу кота, — веди, показывай свое хозяйство…
Пархоменко и Коротков зажгли сигнальные огни, выключили главный двигатель и, сопровождаемые котом, начали осмотр «Хризантемы». Странное зрелище представляло собою судно: везде порядок, все на месте и нигде ни одного человека. И что удивительно, нигде следов панического бегства: единственная шлюпка на месте, у коек лежали аккуратно сложенные спасательные пояса, в трюме — груз бирманского риса.