Звездопад. Похороны шоу-бизнеса
Шрифт:
– В смысле? – Я поначалу растерялся.
– Ну, если честно… – Сказала она. – Прости меня за откровенность, но мне слабо верится, что такой человек как ты может всю жизнь лишь скакать на сцене, исполняя однообразные попсовые песенки. Мне кажется, что в тебе есть нечто более интересное, более глубокое. Иначе я бы сейчас не общалась с тобой.
– Спасибо. – Мне стало безумно приятно от ее слов, хотя она, если задуматься, она порядком сейчас обосрала мое творчество. – Вообще-то, – я попытался выкрутиться, – желаний у меня много…
– Ну, например?
– Не знаю… – Перед глазами вдруг все помутнело… –
– Какое шоу? – отдернулась Полина.
– «Звездопад».
– «Звездопад»? – непонимающе смотрела она на меня. – А что это?
– Забей… – Я понял, что сболтнул лишку и совсем не хочу рассказывать свои настоящие задумки по поводу этого проекта. – Долгая история, потом как-нибудь расскажу. А пока – мне просто хочется написать новые песни. – Решил я немного сфальшивить.
– Ой, врешь ты мне, Феликс, врешь. – Улыбнулась Полина. – Но знаешь, – тут же добавила она, – мне почему-то даже нравится твоя загадочность…
Тем временем, в «Гостях» открылся танцпол. Веселящиеся парочки стали кружиться под музыку. Тут-то я понял, что настал мой черед действовать. После лирических разговоров по душам Полина смотрела на меня очень проникновенно. В тот момент мне безумно захотелось танцевать. Вальяжно откинувшись в кресле, я посмотрел в глаза моей спутнице и спросил:
– Скажи мне, Поля, – с улыбкой кота Леопольда подмигнул я. – А ты умеешь танцевать танго?
– Танго?! – изумилась она. – Да, чуть-чуть, а ты?!
– Конечно! – гоготнул я. – В нашей танцевальной школе была великолепная подготовка!
На самом деле, я, конечно, врал. Ни в какой танцевальной школе я не учился. Просто еще в молодости, в советские годы Марина жутко фанатела от разных экзотических танцев. У нее был приятель – с социалистической Кубы – Августо, к которому мы ходили заниматься каждые выходные. Он преподавал все – начиная от сальсы и румбы и заканчивая фламенко. Помню, как дико не нравилось мне разучивать эти чертовы «па», как я парился перед каждым занятием, но сейчас был рад – наконец-то эти навыки мне пригодятся.
– Ну что? – Протянул я Полине руку. – Попробуем станцевать?
– Под музыку диско? – Продолжала она смотреть удивленно.
– А почему бы и нет? Будет забавно…
Надо было видеть, как пафосный респектабельный певец в маленьком закрытом клубе вдруг встает и приглашает свою спутницу на танец! Вел я себя галантно и даже изысканно, хотя временами и чувствовал, что со мной творится какой-то полный и совершенно непонятный бред. Я жутко дрыгался, совершая нелепые движения торсом, кривлялся и вообще, по-моему, больше походил на какого-то Остина Пауэрса, если вообще не на клоуна, но Полине мои действия очень и очень нравились. Она страстно держала меня за руки, нежно водила кругом, методично крутила бедрами и смеялась как ребенок. А ведь еще три часа назад она считала меня ограниченным денежным мешком… Я тоже был на пике эмоций: обнимал ее и смеялся – не то, как довольный собой хищный зверь, не то – как сошедший с ума юнец. Как давно я не чувствовал себя столь свободно! Наш бенефис с Полиной был исполнен выше всех похвал!
– Ээээ!!! Стоп! Так не пойдет! – Решительно осадила она меня, когда я решил быть наглее в своих движениях. – Ты за кого меня принимаешь? – Демонстративно наморщив носик, она отошла в сторону.
– Полина!
– Знаешь, Феликс… – Вдруг сказала она, широко раскрыв свои прекрасные серые глаза. – Я вообще не привыкла быть столь откровенной с мужчинами на первом свидании, но ты мне очень чем-то нравишься. Что-то в тебе есть необычное…
– Да ну? И что же? – я нарочито изумился.
– Не знаю… – Сказала она все так же серьезно. – Не смейся, но что-то действительно есть. И я собираюсь это разгадать… Уж не догадывалась ли Полина насчет планов по поводу «Звездопада»?!!!
Мы просидели с ней всю ночь. Пили, шутили, смеялись. Уже к утру пришел и сам владелец – я познакомился с ним и получил право на вход. Парнишка оказался совершенно не от мира сего, хотя, надо сказать – довольно обаятельным. Когда вечеринка закончилась, я посадил мою красотку в такси, она поцеловала меня в щеку, а сам – отпарковал машину до ближайшей стоянки – тоже поймал такси и поехал домой, предвкушая скорое погружение в теплую постель. Жаль только что без Полины…
– Кстати, – когда мы уже прощались, она вспомнила про наш разговор о художниках, – завтра собираюсь сходить к своим друзьям в галерею. Если хочешь, я могу взять тебя. Кое-что узнаешь, о настоящей живописи…
Боже, ну конечно же я согласился.
21
Яркие лучики солнца залили мою спальню. Я проснулся, лежал на кровати и обдумывал события вчерашней ночи. Вообще пробуждения с похмелья я ненавидел давно. Но теперь мне еще вдобавок снесло крышу.
Полина, Полина… Kожа на моей щеке помнила касание ее горячих губ и я непроизвольно тянулся к ней пальцами, словно желая повторить ощущение того сладкого ожога. При мысли о наших танцах тело сводили сладкие судороги и начинало ныть в паху. Черт, Феликс, я прямо не мог себе поверить.
Как-то все это было нереалистично. По-юношески, что-ли. Бред…
Встав с кровати, я направился на кухню. На столе меня ждал нехитрый завтрак, приготовленный Мариной. Пища была порядком остывшей, да и к тому же моя жена – эта тупая жирная скотина – в последнее время совсем обленилась и готовила просто отвратно. Чем дольше я поглощал невкусную еду, тем больше я думал о Полине. Хотелось оказаться в ее теплых объятиях, ощутить на себе ее прикосновения.
Господи, но ведь между нами могло возникнуть столько препятствий. Что если пронюхают журналисты? А жена? Марина обожала устраивать в семье всякие шпионские игры, подлавливал с поличным моих многочисленных любовниц. Конечно, на ее мнение мне было полностью наплевать, но портить отношения тоже не хотелось – тем более, что в последнее время они, и так, были не самыми лучшими.
Но больше всего смущало меня другое – к Полине я чувствовал настоящую страсть.
Страсть, как в юности, страсть, как в студенческие годы. Это было дикое и невероятно сильное желание, казавшееся мне давно забытым. Сейчас, возвратившееся после столь долгих лет отсутствия, оно, с одной стороны, меня невероятно заводило и вдохновляло, но с другой – я понимал, что боюсь его.