Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)
Шрифт:
— Вот доказательство, — сказал Мельников. — Металл трубы прозрачен односторонне. Внешний свет проходит свободно, но внутренний не может пройти. Снаружи нас никто не смог бы увидеть.
— Из этого материала мы будем строить стены домов, — сказал Второв, — когда узнаем, что это такое. Представляете себе, сколько света будет в таких домах, а снаружи ничего не видно.
— Ты начинаешь фантазировать, Геннадий!
— Раз мы попали в сказку из «Тысячи и одной ночи»…
— Где-то здесь, — сказал Мельников, — должно
— Да, оно недалеко. Половину трубы мы, безусловно, прошли.
Они знали, какую форму имел этот странный корабль. В центре находилось шестиметровое ядро. Его окружали три трубы-кольца, одно в пятидесяти метрах, а два других, близко расположенных друг к другу, в ста метрах. Центр и кольца соединялись прямой трубой. Первое внутреннее кольцо должно было вот-вот показаться.
«Если оно куда-нибудь не исчезло», — подумал Второв.
Но кольцо оказалось на своём месте. Через несколько шагов они увидели его сквозь стенку трубы.
И так же, как вначале у ядра, так и теперь, в трёх шагах от кольца, труба перестала быть прозрачной. Но ничего не преградило путь. Там дальше опять виднелись прозрачные стенки.
Радиальная труба проходила через внутреннее кольцо насквозь.
— Тут должен быть вход.
Лучи прожекторов освещали гладкие стоики. Никакого намёка на скрытую дверь, никаких выступов, никаких признаков механизма.
И снова проявилась непонятная и пугающая в своей таинственности техника космического корабля неведомой планеты. Словно кто-то разумный и внимательный наблюдал за ними, стерёг каждый их шаг.
— Тут должен быть вход, — сказал Мельников, протягивая руку к стене. И в ответ на это движение они увидели, что вход действительно существует.
Часть металлической стены резко изменила свой вид. Сразу потускнели на ней блики света. Обозначился пятиугольный контур. Металл быстро «таял», превращаясь в пустоту. Словно обрадовавшись, лучи прожекторов рванулись вперёд, внутрь кольца. Сверкнули какие-то длинные цилиндры — красные, зелёные, жёлтые. От двери в глубину шла узкая, как будто стеклянная, дорожка — странный, почти невидимый мостик.
Куда он вёл? Что находится там, в тёмной неизвестности?..
Второв внезапно схватил руку Мельникова.
— Смотрите! — воскликнул он, указывая назад.
Это было новым доказательством «разумности» автоматики, управлявшей дверями и стенками космического корабля.
Прозрачная труба, по которой они только что прошли, не видя её, превратилась в металлическую, потеряла прозрачность. Исчез лес Венеры. Плотную мглу рассеивал только свет их прожекторов.
И там, по ту сторону кольца, невидимая труба превратилась в видимую.
— Какая-то чертовщина! — сказал Второв.
— Стенки трубы становятся прозрачными, когда в ней кто-нибудь находится, — задумчиво произнёс Мельников. — Двери открываются, когда к ним кто-нибудь подходит.
— Этак мы можем, сами того не подозревая, пустить в ход двигатели корабля.
Мельников вздрогнул:
— Ты прав, Геннадий! Надо быть очень осторожными. Попробуй пойти обратно к центру. А я останусь здесь. Увидим, что произойдёт.
Произошло то, чего и ждал Мельников. Едва Второв сделал три шага в сторону центра и вышел за края кольца, стенки трубы опять стали прозрачны. Это случилось почти мгновенно. Было ясно, что тысячелетняя автоматика работает с поразительной точностью, реагируя на каждое движение.
Создавалась грозная опасность.
Кто были хозяева этого корабля? Каков был их умственный уровень? Не приходилось сомневаться, что неизвестные звездоплаватели стояли на очень высокой ступени развития. Но, может быть, эта ступень была слишком высокой? Может быть, человек Земли не в силах понять то, что для них было просто и естественно?
Малейшая неосторожность могла привести к совершенно непредвиденным последствиям. Ни Мельников, ни Второв не имели никакого представления о принципах работы автоматики корабля, они блуждали по нему «с завязанными глазами». Точно в таком же положении мог оказаться человек, не имевший специальных знаний, очутившийся в полном одиночестве на пульте управления современной атомной электростанции и вздумавший наугад поворачивать ручки и нажимать непонятные ему кнопки.
Второв вернулся обратно. Как и следовало ожидать, труба снова потеряла прозрачность.
Они стояли перед пятиугольной дверью, не решаясь пройти туда, где казавшийся хрупким «стеклянный» мостик уходил вдаль, окружённый разноцветными цилиндрами неизвестного назначения.
— Может быть, благоразумнее вернуться? — спросил Второв.
— Дверь в центр закрыта.
— Она, вероятно, откроется, когда мы к ней подойдём.
— Это вполне возможно. Но раз мы рискнули прийти сюда — пойдём дальше. Только не надо делать никаких жестов и ни до чего не дотрагиваться.
«Разве не может быть так, что на этом корабле всё приводится в действие автоматикой, реагирующей на жесты? — думал Мельников. — Двери, прозрачность стен, двигатели. А может быть, и ещё что-нибудь, о чём мы даже не подозреваем? Мы не знаем, какие жесты могли делать существа, о внешнем облике которых ничего не известно. Я протянул руку к стене — и открылась дверь. Это произошло здесь. Но может быть в другом месте движение моей руки приведёт к пуску двигателей, и корабль вдруг поднимется. Никакие деревья, как бы крепко они ни срослись друг с другом, не удержат звездолёт и будут сорваны, как бумажные. Мы рискуем улететь с Венеры, не умея управлять кораблём».