Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)
Шрифт:
— Здравствуйте! Вы русские звездоплаватели? — голос звучал глухо из-под плотной маски.
— Да, — ответил Камов. — Кто вы такой?
Бейсон вздрогнул от неожиданно громкого ответа, — Камов говорил по-английски.
— Я член экипажа американского звездолёта.
— Мы так и подумали, когда увидели ваш корабль. Судя по росту, вы не Чарльз Хепгуд, а я предполагаю, что этот звездолёт прилетел сюда под его управлением. Где он сам?
— Вот всё, что от него осталось. — Бейсон указал на оторванную ногу. — Сегодня ночью на нас
— Как выглядит этот зверь? — быстро спросил Камов.
— Это была толстая мохнатая змея серебристого цвета. Я видел её только при короткой вспышке магния и не мог как следует разглядеть.
— Тогда неудивительно, что вы не убили зверя, расстреляв все патроны, — сказал Камов, — поскольку стреляли в полной темноте.
Бейсон густо покраснел, но Камов не заметил этого.
— Кто ещё с вами? — спросил он.
— Никого.
— Нас было двое.
— Как вас зовут?
— Ральф Бейсон, корреспондент «Нью-Йорк Таймс».
— Значит, у вашей экспедиции не было никаких научных целей?
— Хепгуд вёл наблюдения.
— Правда, он был крупный учёный. Жаль, что он погиб. — И, внезапно осенённый догадкой, Камов в упор посмотрел в глаза американцу: — Вы сказали, что зверь напал на вас сегодня ночью. Когда вы прилетели.
— Вчера поздно вечером. А вы?
— Зачем же вы вышли из звездолёта ночью? В неизвестную, таящую опасности темноту? Почему вы не подождали рассвета, как сделали это мы? Я знаю, зачем вы это сделали. Эти часы и эта лампа говорят о вашей цели лучше всяких слов. Но, позвольте вам сказать, мистер Бейсон, что вы с Хепгудом вели себя по-мальчишески.
Камов был глубоко возмущён. Ему было жаль, что Чарльз Хепгуд погиб так бессмысленно.
— Мы прилетели на Марс, — продолжал он, видя, что Бейсон не отвечает, — на двадцать четыре часа раньше вас, но вышли из звездолёта только вчера утром. И никаких часов не фотографировали. Нам не нужны нелепые рекорды.
— Мы хотели быть первыми, — сказал Бейсон. — Мы боялись, что вы, мистер Камов, нас опередите.
— Вы меня знаете?
— Кто не знает «Лунного Колумба»! Вы и мистер Пайчадзе достаточно знамениты, чтобы узнать вас, особенно на Марсе.
— Что же вы думали делать после гибели Хепгуда? — спросил Камов. — Умеете вы управлять звездолётом?
— Нет, — просто ответил Бейсон. — Я думал покончить самоубийством и сделал бы это, если бы вы не появились.
Камову стало жаль этого человека.
— Извините меня, — сказал он, — если я говорил резко. Мне больно, что Чарльз Хепгуд напрасно погиб, и это вывело меня из равновесия. Вам совершенно не нужно кончать самоубийством. Вы вернётесь на Землю с нами.
Камов подошёл к вездеходу и передал Пайчадзе свой разговор с Бейсоном.
— Они оба дорого заплатили за своё легкомыслие, — сказал он. — Этот корреспондент ещё молод,
Пока Камов говорил с Пайчадзе, Бейсон напряжённо обдумывал своё положение. Лавры первенства ускользнули: русские опередили их. Поражение было полное. Мало того, что они не первые достигли Марса, — он, Бейсон, вынужден вернуться на Землю спасённый русскими звездоплавателями, как щенок, вытащенный за шиворот из лужи. Впереди ничего кроме насмешек над неудачливым звездоплавателем. Бейсон лучше всех знал, как беспощадна американская пресса.
«Вот если бы было наоборот, — подумал он. — Если бы на Землю вернулся американский звездолёт, а русский погиб. Я стал бы миллионером».
Он вздрогнул от внезапно пришедшей в голову мысли… Камов здесь. Он умеет управлять звездолётом. Захватить его… Заставить лететь на Землю! Русский корабль без Камова и Пайчадзе погибнет. Кто поверит, что дело происходило не так, как расскажет он, Бейсон, спасший русского учёного? А если в Советском Союзе и поверят Камову, то всё равно в Америке будут славить его — Бейсона. Богатство тогда твёрдо обеспечено!
Потрясённый страшными событиями минувшей ночи, мозг Бейсона работал с трудом. Он не отдавал себе ясного отчёта в задуманном. Для него было очевидно одно: принять предложение Камова — это значит опозорить себя и потерять всё. Надо попытаться.
Камов опять подошёл к нему.
— Мы должны отправиться в обратный путь, — сказал он. — До нашего звездолёта около ста пятидесяти километров. Возьмите с собой свои личные вещи. Их, вероятно, не слишком много?
Совсем немного, — ответил Бейсон. — Я быстро соберусь. Пройдите со мной в наш звездолёт и осмотрите его. Жаль бросить его здесь, но придётся, раз его командир погиб. А на вашем корабле хватит места для меня?
— Хватит, — рассмеялся Камов. — Наш звездолёт может вместить ещё десять человек.
— Подождите, я сброшу вам лестницу, — сказал Бейсон, когда они подошли к кораблю.
Вместо ответа, Камов, схватившись руками за нижний край рамы, подтянулся и легко впрыгнул внутрь. Американец последовал за ним и закрыл дверь. В узкой камере было трудно стоять вдвоём, тем более, что внутренняя дверь открывалась также на петлях.
Камова удивила теснота помещения. Свободного места было очень мало. Очевидно, звездолёт имел только одну каюту, в которой жил экипаж и помещались приборы и всё оборудование.
Сняв с себя кислородную маску, он сейчас же почувствовал, что воздух давно не обновлялся; было жарко и душно. Подойдя к пульту управления, Камов внимательно осмотрел его.
— Поторопитесь! — сказал он. — Мы не можем долго ждать. Соберите то, что хотите взять с собой.
Он хотел повернуться, но внезапно почувствовал, как его тело обвила ремённая петля. Руки оказались плотно прижатыми к бокам. Ремень ещё раз затянулся вокруг его. Не теряя самообладания, Камов спокойно спросил: