Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)
Шрифт:
На мгновение он ясно увидел глаза Орлова — два чистейших аквамарина, вставленные в оправу длинных чёрных ресниц, и вздрогнул всем телом.
— Где Зайцев и Князев?
— Я сказал им, чтобы они не выходили наружу.
Мельников провёл рукой по лбу.
— Было бы легче погибнуть самому, чем переживать это, — сказал он. — Идите на радиостанцию, Игорь Дмитриевич. Я сейчас приду. Этот «дождь» скоро кончится.
Топорков вышел.
В Солнечной системе бесчисленное множество метеоритных тел. Очень часто они летят густыми роями, так называемыми «потоками». Наряду с кометами, метеориты «засоряют» межпланетное пространство. В
Прямое попадание в такую маленькую цель, как человек, может произойти исключительно редко, но всё же «метеоритная опасность» является одной из самых реальных для звездоплавателей. Звездолёты были достаточно надёжно защищены от неё радиопрожекторами — сверхчувствительными локаторными установками, соединёнными с автопилотами, но, как уже говорилось, в условиях стоянки на астероиде эти «глаза» корабля становились бесполезными. Дальность их действия достигала пяти тысяч километров, но даже это, казалось бы огромное, расстояние было ничтожно мало для метеорита, летящего с космической скоростью. Раньше чем экипаж звездолёта сумел бы принять меры для защиты, замеченный метеорит уже прошёл бы это расстояние. Исследователи космического пространства смело идут навстречу риску.
Всё это хорошо знал Мельников, но боль утраты не становилась меньше от рассуждений. Ему было мучительно жаль Орлова. И кроме того, он понимал, какое потрясающее впечатление произведёт на Земле известие о гибели одного из участников экспедиции. Скрыть трагический случай до возвращения звездолёта было невозможно.
Метеоритный поток проходил через орбиту Арсены полтора часа. Потом он как-то сразу прекратился. За всё это время только пять раз о корпус корабля ударились небольшие камни, не пробившие, однако, его оболочки.
Когда стало ясно, что Арсена разошлась в пространстве с метеоритами и опасность миновала, Мельников прошёл в радиорубку.
Зайцев и Князев уже ждали его там. Глаза механика были заплаканы, и он всеми силами старался скрыть это. Самый молодой член экипажа, он стыдился слёз.
— Андреев и Второв несут его сюда, — сообщил Топорков.
— А остальные?
— Пошли дальше…
Топорков сказал это тоном недоумения, но Мельников понял Белопольского. Скорбь по погибшему не должна мешать результатам всей экспедиции, звездолёт не мог задержаться на Арсене, работа должна быть закончена, несмотря ни на что. Разве не точно так же поступил Константин Евгеньевич в страшные минуты отлёта «СССР-КС2» с Марса?..
— Как они переносят тело через пропасти? — спросил Зайцев.
— Для Второва не составит труда перепрыгнуть вместе с ним.
— Неужели мы оставим его здесь? — прошептал Князев.
Мельников нахмурился и ничего не ответил. Эта мысль
Из громкоговорителя слышались редкие голоса. Чувствовалось, что в группе Белопольского люди обменивались только самыми необходимыми словами.
На экране был виден скалистый хребет по ту сторону пропасти. Мельников и его товарищи не спускали с него глаз. На нём должны были появиться двое живых членов экипажа, несущие третьего — мёртвого.
Всего три часа тому назад они провожали Леонида Орлова, как всегда полного энергии, жизнерадостного, с серьёзным взглядом красивых глаз на худощавом лице. Могли ли они думать, что через час этот полный сил человек превратится в труп… Может быть, никогда раньше они не сознавали так ясно грозной силы природы, в тайны которой хотели проникнуть.
— Вот они, — сказал Зайцев.
Две крохотные фигурки показались на гребне утёса. Можно было легко отличить высокую фигуру Второва от более низкого Андреева. Тело Орлова было на руках инженера. Он первый со своей ношей спрыгнул вниз. Андреев последовал за ним. В том же порядке они преодолели и пропасть.
Мельников, Зайцев и Князев пошли к выходной камере. Топорков остался, — он не имел права покинуть радиостанцию.
Через несколько минут они услышали, как закрылась наружная дверь и раздалось характерное шипение насоса, наполнявшего воздухом камеру. Вспыхнула зелёная лампочка, и внутренняя дверь открылась.
Стараясь не смотреть на обезображенное лицо Орлова, видное сквозь разбитое стекло шлема, Зайцев и Князев помогли пришедшим снять костюмы.
— Отнесём его в красный уголок, — предложил Мельников.
— Дверь уголка очень высоко, — сказал Андреев. — Будет трудно опустить его вниз.
— Тогда в обсерваторию.
Мельников вынул платок и закрыл им шлем Орлова. С убитого сняли наспинный ранец и кислородные баллоны. Потом, не снимая костюма, его отнесли в помещение обсерватории и положили на тот самый стол, за которым несколько часов тому назад сам Орлов собирался во время стоянки на Арсене привести в порядок собранные в пути материалы.
— Принесите знамя, — сказал Мельников. — Оно в каюте Белопольского.
Второв вышел и вскоре вернулся с алым полотнищем.
— Я встану первым в почётный караул, — объявил Мельников. — Смените меня через тридцать минут.
Товарищи поняли, что он хочет остаться один с погибшим, и вышли.
Наступила третья ночь, затем Солнце взошло опять. Огромный корабль словно вымер. Люди сменяли друг друга в почётном карауле и расходились, не обмолвившись ни единым словом. На радиостанции редко-редко раздавались отрывистые фразы, доносившиеся сюда из круглой котловины. Словно невидимая траурная вуаль легла на Арсену, придавив всех своей тяжестью.
Через девять часов после ухода пять человек вернулись на звездолёт. Их встречали и помогали раздеться молча. Если бы вернулись все шестеро, их засыпали бы вопросами.
— Где он? — вполголоса спросил Пайчадзе, как только с него был снят шлем.
— В обсерватории, — так же тихо ответил Мельников.
У пришедших были мрачные, осунувшиеся лица.
Сняв костюмы, все сразу направились к обсерватории. За ним туда же собрались и бывшие на корабле.
Одиннадцать человек долго стояли у тела товарища, молча прощаясь с ним. Белопольский отогнул край знамени и, наклонившись, пристально вгляделся в то, что совсем недавно было лицом его ученика.