Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
– Я помню предложения медицинской группы Совета, – невозмутимо продолжил Пер. – Вахтовая работа на энергостанциях, в сельском хозяйстве, санаторный режим…
– Это было лишь одно из предложений! – хмуро ответила Ана.
– Понимаю. И все же думаю, что Никки желательно работать в контакте с людьми. Там, где он может проявить свои лучшие качества.
Кажется, против этого довода никто возразить не мог.
– Я ручаюсь за него, – добавил Пер.
Ана махнула рукой:
– Хорошо. Медицинская
– Разумеется.
Наступила тишина. Биг, Ана, Пер смотрели на меня. Это что – все? Решение Мирового Совета принято?
– Спасибо, – сказал я. – Я оправдаю доверие Наставника и Совета.
– Ни у кого нет возражений? – громко спросил Пер. И я вдруг заметил, что во всем зале Совета царит полная тишина. Все смотрели на наш столик. И вероятно, слышали всю беседу!
– Только под вашу ответственность, Пер…
Голос раздался совсем рядом. Но говорил тот узколобый человек, что беседовал с Маленьким Другом, лежа на диване.
– Разумеется, – так же, как Ане, ответил Наставник.
– Решение принято. – Биг кивнул мне. – Ник, если Дальней Разведке потребуются твои консультации, мы обратимся за помощью.
– Да, – прошептал я. – Конечно.
– Удачи, – пожелал Биг.
Пальцы Наставника легли на мое плечо.
– Никки, идем. Не стоит задерживать Совет.
Я встал, кивнул Ане. Старая женщина была явно недовольна решением, но все же улыбнулась мне. Словно по обязанности.
Все?
Все!
На меня уже никто не смотрел. Нет, любитель полежать на диванчике провожал меня задумчивым взглядом. И Биг добродушно помахал рукой вслед.
– Вопрос экологической службы Западных пустынь… – разнеслось над залом. – Запуск кварковых реакторов, осуществленный в рамках программы Ухода, нанес серьезный ущерб реликтовым…
Голубое сияние погасило звук.
Я посмотрел на Наставника. Его лицо было очень серьезным. На лбу выступили капельки пота.
– Могли быть куда более неприятные решения? – спросил я.
Собственный голос казался чужим. Искаженным и тихим. Помимо голубого света, здесь действовало какое-то поле.
– Да.
Мы переместились. Обратно в седьмой зал – я увидел ожидающих друзей.
– Ты рискуешь, Пер?
Наставник повернул голову. Рывком, словно разрабатывая ржавые шарниры.
– Надеюсь, что нет.
– Что могло стать худшим вариантом?
– Нельзя долго находиться в транспортной зоне, – сухо сказал Пер.
– И все-таки?
– Санаторий. – Наставник потащил меня за собой, и я подчинился.
При других обстоятельствах я побродил бы по залам Мирового Совета. Роспись потолков, несмотря ни на что, была очень любопытной. Да и просто понаблюдать за посетителями казалось достойным
Но сейчас на меня слишком давило недавнее пребывание в зале заседаний. Мы встали на свободную платформу, Катти задала курс к выходу.
– Ты чем-то смущен, Никки? – спросил Пер. Не стоило удивляться проницательности Наставника, а возражать – тем более.
– Немного. Двумя вещами.
– Я попробую развеять твои сомнения.
– Никто не спросил моего мнения, Наставник. Совет решал, чем я буду заниматься остаток жизни, но никто не поинтересовался моим мнением.
– Понятно. – Пер глянул на Катти, та понимающе кивнула. – Что еще?
– Не представляю, каким образом две сотни людей могут контролировать судьбы человечества. Тем более в такой обстановке… бесконечного чаепития.
– Два вопроса, как правило, содержат взаимный ответ, мальчик.
Я пожал плечами.
– Никки, Мировой Совет принял решение, опираясь на мнение хорошо знающих тебя людей. Ана, Биг, я – мы достаточно ясно представляем, какая профессия, какая судьба позволит тебе жить полноценно. Случайный выбор жизненного пути был изжит еще в Крепостную эру, после формирования институтов Наставничества. Сейчас наша цивилизация состоит из людей, занимающих свое место. Понимаешь? Мировой Совет не вмешивается в мелкие проблемы, поскольку это не нужно. Они разрешаются на уровне отдельной личности, на уровне Наставника и подопечного. Вот почему обстановка заседаний Совета не требует ложной торжественности и сосредоточенности. Какая разница, как люди будут преодолевать информационный поток – сидя перед терминалами или попивая кофе?
Я молчал. Да, он был прав.
Но почему я не верю в правду?
– Никки, твое сознание испытало психическую регрессию, – сказала Катти. – Бегство в детство. Ты спрятался от мира, вернувшись к эмоциональным реакциям подростка. Все мы в детстве испытывали такие сомнения. «Почему Наставник советует мне быть врачом, если я хочу стать модельером? Почему Мировой Совет не начинает полномасштабных операций с Дальними Друзьями? Ведь это так интересно!» Нам пришлось повзрослеть, понять законы развития общества, усвоить уроки истории. И все стало на свои места.
Молчаливый Ган кашлянул и неуверенно добавил:
– Тебе придется взрослеть, Никки. Наверное, это легче будет сделать рядом с Наставником.
Все. Мои друзья решили за меня. Согласились с Мировым Советом и Пером. Безоговорочно поддержали их. Мелкие проблемы решаются на уровне Наставника и подопечного, а мое мнение – это мелочь.
Нет, я ничего не имел против профессии Наставника! Как и против профессии диспетчера энергостанции или оператора сельскохозяйственных машин. Я не знал их минусов. А в профессии Наставника скорее были сплошные плюсы.