Звезды на дисплеях
Шрифт:
3. Оказывать всеми возможными техническими средствами и людскими ресурсами помощь для спасения экипажа и самого судна "Паганель".
4. Держать дальнюю связь с центральным офисом консорциума и периодически докладывать о ситуации и о проделанной работе.
Подпись: генеральный директор Иванченко А.К.
Немедленно, по прочтении приказа, капитан обратился по трансляции к экипажу:
— Внимание всем! Нами получен приказ, идти на помощь терпящим бедствие. Через три минуты
— 53 часа, кэп!
— Пятьдесят три часа! Ускорение небольшое, но вы все разбаловались... Доклады?
Из динамика послышались доклады руководителей подразделений о готовности и чей-то одинокий голос:
— А что случилось?
— Случилась авария, мы идём на выручку, Петро!
— А как же обед? У меня уже всё готово! — с обидой произнёс кок, это был он.
— Обед будет через два часа... тому, кому, конечно, захочется.... Нет вопросов? Серёжа, давай в рубку, как, сдюжишь?
— Сдюжу, Вася, сдюжу! А куда Маркиза?
— Маркиз! — позвал капитан.
Кот открыл свои зелёные глаза и уставился на хозяина: "неужели обед?"
— Маркиз, тревога!
Пушистый соскочил с Серёжиных коленей и стремглав кинулся в своё убежище, стоящий в углу ящик, с мягкой обивкой изнутри. Герметичная крышка, автоматически захлопывающаяся при падении внешнего давления, давала животному, не имеющему скафандра, возможность выжить при аварии.
Василий же и Сергей отправились в ходовую рубку и заняли места в пилотских ложементах. Дежурную смену капитан отправил "отдыхать". Хотя, какой может быть отдых при 3-х "g"?
Пристегнув ремни, капитан обратился к компу:
— Маруся, все на местах?
— Все, кэп!
— Присматривай за народом! Кому будет плохо, сразу докладывай.
— Есть!
— Потрошитель!
— На связи, мастер! — отозвался медик.
— Будь наготове, там кислород, лекарства... не мне тебя учить.
— Так точно, мастер, не вам!
— Вот и пойми этого канадца, — обратился со смехом к напарнику капитан, — то ли он по-русски плохо понимает, то ли подначивает своего капитана?
— Джек хороший врач! — немного невпопад ответил Сергей, пытаясь застегнуть ремень фиксации. Наконец, замок щёлкнул.
— У меня плохих нет! — с гордостью ответил Василий и скомандовал, — Маруся! Пришпоривай помаленьку.
— Есть, кэп!
По корпусу корабля донёсся изменившийся тон работы двигателя. Он всё повышался и повышался, и вместе с ним на экипаж наваливалась тяжесть ускорения. В углу ходового дисплея побежали цифры: мелькали десятые и сотые и, наконец, мигание прекратилось, застыв на значении 3,01 "g".
— Как, Серёжа? — спросил друга Василий, с трудом ворочая отяжелевшей челюстью и непослушным языком
— Пока штатно, Вась! — ответил тот изменившимся голосом, — мы же с тобой и при "пятёрке" часами
Сергей имел в виду центрифугу в училище.
— Тогда молодые были. Ты, вот что, если себя плохо почувствуешь, сразу говори, не терпи и в обморок не падай. Мне тебя живого довезти до Земли хочется.
— Принято, кэп!
— ОК! Маруся! Отправь сообщение Ивач... Иванченко: "Выполняю приказ".
— Есть, капитан!
— Хорошо тебе, ты от перегрузок не страдаешь.
— Как бы я хотела, капитан, что-нибудь чувствовать или, хотя бы страдать!
— Извини, потом.... Как экипаж, как Маркиз?
— Пока норма.
— Ты и за мной смотри, если начну глазки закатывать....
— У вас всё будет нормально, мастер!
— Ну, как скажешь....
Первые несколько периодов высокого ускорения экипаж перенёс в целом нормально. Перерывы с полуторным стали восприниматься людьми как нормальная тяжесть. Некоторые даже немного поели. Однако, Потрошитель решил произвести медосмотр и сделал, исходя из ему одному известных критериев, кое-кому уколы "противоперегрузочного коктейля".
Как переносил перегрузку Маркиз, доподлинно неизвестно, но вышел он из убежища на подкашивающихся лапках, кушать отказался и только сходил в туалет. Заглянувший в капитанскую каюту Потрошитель покачал головой и сделал коту укол в загривок. Тот перенёс его спокойно, взглянул с укором на хозяина и поплёлся в своё убежище.
Как ни странно, дальше стало легче: большая часть экипажа даже сумела заснуть. Хотя сон был неспокойный и тяжёлый, всё-таки он давал шанс немного восстановиться.
Перед переходом к торможению Потрошитель настоял на отдыхе и испросил шесть часов нормальной тяжести. Сошлись на пяти. Все эти пять часов все члены экипажа спали сном младенцев. И только вахтенные менялись каждый час.
Но всё хорошее быстро кончается. Люди, разбуженные трансляцией, просыпались, бормотали нечто вроде: "ещё бы часок...", приводили себя в порядок. Многие рискнули пожевать, что бог послал: завтрак не готовился, плотно поевшему перегрузки переносить труднее. В рубку зашёл Потрошитель и доложил, что за исключением появившихся от прилива крови кровоподтёков на спинах, экипаж чувствует себя удовлетворительно. И готовится к торможению. Капитан людей не подгонял.
"Охотник" развернулся кормой вперёд, и началось торможение, которое, естественно, по ощущениям ничем от набора скорости не отличалось.
Пришло очередное радио от Иванченко, в котором он сообщал, что обстановка на Немезиде стабильная, экипаж "Академика Макарова" уже почти пробился к аварийному люку "Паганеля". Генеральный запрашивал так же, как дела на "дюжине", передавал привет Сергею и уверенность в скорой встрече на Земле.
— Похоже, всё не так уж и плохо! — прокомментировал радиограмму Сергей — Обычно начальство всем недовольно: "почему медленно летишь?" "почему реактор быстро посадил?" По себе знаю!
— Тебе, как директору, конечно виднее! — ответил ему Василий.