Звезды на дисплеях
Шрифт:
И он указал на лежащий за ненадобностью в стороне инструмент.
— Нет уж, я сам! Чья кирка, тот и первооткрыватель! — пошутил Василий, поднимая и пытаясь вставить свою кирку в едва заметную в свете неяркого солнца щель.
Наконец, ему это удалось; Василий нажал на рукоятку, и в результате сам взлетел над люком: малая гравитация затрудняла работу с этим классическим инструментом.
— Держите меня! — скомандовал он.
Коллеги обошли неудачливого взломщика и навалились ему на плечи, тем самым крепко утвердив его на поверхности. Ещё пара нажатий кирки
— Есть!
Крышка люка подалась, повернулась на петлях, и отошла от основания сантиметров на десять.
— Ура!! — долетело по радиоканалу: видимо болельщики в кают-компании "Охотника" с волнением наблюдали за происходящим.
— Может не поздно ещё билеты зрителям продать? — в шутку предложил капитан, — по кредиту соберём, а на Земле пива попьём?
Сергей, Джек и Миша рассмеялись, по радио тоже донеслись смущённое хихиканье.
— Вместе? — предложил капитан, и все ухватились руками за края крышки.
— Взяли!!
— Пошла!!
Теперь крышка торчала почти перпендикулярно поверхности. Запорное устройство и внутренняя кремальера выглядели как будто бы вышедшими из людских рук. По-видимому, конструкторская мысль находит одинаковые, оптимальные решения, несмотря на то, в какой голове она проживает, в голове ящера или человека. Открывшееся отверстие вело в шлюзовую камеру. Застывшее в зените Солнце освещало её пол, а может и стену, в условиях невесомости эти понятия равнозначны.
Капитан потряс головой, как бы пытаясь избавиться от одолевавших его мыслей и, забывшись, протянул руку, чтобы потереть лоб. Рукавица скафа натолкнулась на прозрачное "забрало".
— Что, Вася? — заметив его движение, забеспокоился Сергей.
— Всё нормально, — ответил капитан, опустив руку, — задумался! Кто пойдёт?
— Можно? — ухватившись за торчащую крышку, вперёд выдвинулся Потрошитель.
— Давай, Джек! Смотри, чтобы тебя там ящеры не съели, а то, как мы без врача?
— Не съедят!
Потрошитель едва подпрыгнул, подогнул ноги и направил их в отверстие люка. Под действием силы тяжести он падал бы, наверно, больше пары минут, поэтому, опустившись в люк по грудь, он оттолкнулся руками и полностью исчез. Впрочем, заглянув в люк, Василий увидел доктора, пытавшегося закрепится на "полу". Это ему не удалось, и Джек медленно всплывал обратно к люку, приглушённо ругаясь по-французски. Было видно, что он протянул руку, видимо за что-то ухватился, поскольку его траектория резко изменилась, и он исчез из виду.
— Прыгайте, тут просторно. Ещё какие-то поручни, за них можно похвататься, — прозвучало по радио.
Обычно, почти безупречный русский Потрошителя в минуты волнения давал небольшие сбои. Исследователи присоединились к первопроходцу и очутились, видимо, в шлюзе. "Пол" и "потолок" шлюзовой камеры соединяли нетолстые вертикальные штанги, те самые "поручни". Держаться за них было действительно, удобно. Тут было довольно темно, и все включили наплечные фонари.
И обнаружили ещё один люк, ведущий во внутренние помещения судна. Прямоугольный, он был выполнен в виде обычной двери, и открывался, судя по конструкции
— Маруся, пишешь? — спросил капитан, — как сигнал?
— Пишу все четыре камеры, мастер. Уровень сигнала пока хороший.
— Мы пошли дальше! Миша?
Ближе всего к люку оказался Миша Шохин. Он достал из нагрудного кармана щуп термометра с блестящим шариком на конце, за щупом тянулся гибкий провод. Приложил шарик к двери, подержал. Затем, покачал головой, спрятал термометр обратно в карман и ухватился за кремальеру. Колесо под его напором с трудом, но повернулась. Тогда Шохин нажал на дверь и та, хотя и нехотя, отворилась. Обернувшись к товарищам, Миша сказал:
— Ребята! Старайтесь тут меньше всего касаться. У меня на датчике всего 20 Кельвинов. Материал скафов на такую температуру не рассчитан. Как себя поведёт не известно. А дальше будет ещё холоднее.
Взорам открылся коридор, хотя, скорее это был большой, чуть ли не в ширину судна зал, заставленный предметами непонятного назначения. Трюм или склад. Может, даже и машинный зал. Его пол покрывал толстый "снежный" ковёр". Миша Шохин измерил его температуру, а затем приложил к нему пробник газоанализатора. Сверкнула небольшая вспышка...
— В основном азот, много кислорода, углекислого газа около процента. Замёрзшая атмосфера! — резюмировал главмех, убирая датчик в карман.
Судя по тому, что и в зале присутствовали доходящие до высокого потолка вертикальные поручни, предполагалось, что тут можно передвигаться в условиях невесомости. Но более ни одного предмета знакомого предназначения в зале не обнаружилось. Впрочем, расположенные на потолке на одинаковых расстояниях белые полусферы, которые так и хотелось назвать "плафонами", видимо, таковыми и являлись.
Всё это содержимое зала могло быть и компами и двигательной установкой и реактором и аккумуляторами и газовыми баллонами и ящиками с пищевыми запасами. И даже, например, бомбами. Или ещё чем-нибудь.
Впрочем, работавшая сегодня на полную мощность интуиция капитана, толи врождённая, толи приобретённая во время известных событий три десятилетия назад, подсказывала, что особых опасностей тут нет.
Ухудшился радиоконтакт с Марусей, радиосвязь ещё проходила, но сигналы с камер, встроенных в скафы стали периодически пропадать. По команде капитана "Охотник" передвинулся и завис непосредственно над входным люком. Этого оказалось пока достаточно: "картинки" со всех четырёх камер снова стали стабильно приниматься.
Капитан принял решение разделиться: Мишу и Сергея он направил к корме, где по идее должен был находиться двигатель, а сам направился к носу, где предполагал наличие рубки управления и жилого отсека. По мере медленного приближения к носу, малая тяжесть и загромождённость помещения быстроте не способствовали, стены немного приблизились и, наконец, путь исследователям преградила поперечная переборка с тремя закрытыми, прямоугольными в рост человека, люками.
Левый люк уступил настойчивым просьбам силача Потрошителя и открыл за собой ведущую вниз изогнутую лестницу, с покрытыми наледью ступенями.