Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей
Шрифт:
(На протяжении всего сеанса мой пациент проявлял весьма высокую защиту интеллектуализацией, казалось бы, уводящую меня от психоанализа. Благодаря своей гигантской эрудиции, мой пациент мог подолгу отвлекаться и рассказывать о чём-либо и о ком-либо, не осознавая того, что тем самым он рассказывает о себе, как о личности с высоким уровнем любопытства, интеллекта, эрудиции, знаний, страха не познать и не узнать и т. п. При этом, вызывает удивление, что всё это некоим образом не убавляет в моём пациенте композиторских способностей, а лишь усиливает их.)
У меня сейчас огромная библиотека занимающая там целых две комнаты и это не просто книги, которые я там собирал. Все книги подобранны для меня, там много всяких таких редкостей. Там нет нудных книг. У меня нет книг, за которыми все гоняются. Например, библиотека детективов, или собрания сочинения там Дюма, нет у меня.
. Вы читаете произведение, у вас возникает переживания, отсюда возникает определенная основа для музыкального творчества. Правильно?
Да, наверно. И в этом смысле почти все мои сочинения имеют какой—нибудь литературный первоисточник. Ну, во-первых я написал примерно 35 мюзиклов и каждый из них конечно на какую-нибудь литературную тему. Каждый из них посвящен какому-нибудь литературному герою, или событию.
Откуда берутся ритмы, интонации, паузы, определенная гармония. Они же откуда-то слышаться, вы их слышите в этих книгах, в этих героях?
Но это же сложный вопрос. Ещё никто не мог внятно ответить, но я этот вопрос изучал, поверьте мне. Я ещё являюсь автором 3 книг, у меня выходит 4-ая книга, я очень серьезно занимался психологией творчества. И поверьте мне, ни один самый умный, самый великий композитор не смог внятно ответить, а как вы пишите музыку, почему вы именно выбираете эту интонацию, ноту, почему после ре у вас идет фа, а не соль. И не один композитор не смог на этот вопрос ответить. Потому что я так чувствую. Как не странно такой самый банальный ответ, потому, что я это вот так ощущаю. Но на самом деле есть абсолютно правильная теория, что музыку на самом деле пишем не мы, а кто-то другой через нас. А в нас находятся некоторые приемники, т. е. декодеры. Этот декодер некий сигнал декорирует и выдает мне на понятном всем языке. Вот, например, в мою голову приходит сигнал от Бога или от природы. Приходит сигнал, я его расшифровываю и выкладываю на нотную бумагу, а остальные люди воспринимают как мелодию. А мне поступил сигнал, который был закодирован каким-то не смышленым образом и тут в мозги приходит музыка. Так и у Баха и у Моцарта, и у Бетховена, и у Шопена и у кого хотите. Именно так, потому что никакого другого способа нет. Определить почему я написал, так или иначе. Конечно, есть огромный опыт, а именно мой опыт. В нем воплощено миллионы опытов моих предшественников, потому что я ведь долго учился музыке, я учился 20 долгих лет. Я начал учиться когда я был ребенком и закончил когда окончил аспирантуру, и две консерватории. Понимаете, люди чтобы стать программистом они учатся 6 месяцев, а я изучал музыку 20 лет. В моей голове заложено большое количество разных формул. Например, вы скажете: «Александр напишите грустную мелодию» и через две минуты вы будете стоять, а я уже сыграю прекрасную грустную мелодию, которую я сочиню у вас на глазах. Потому что я опытный профессионал, а потом вы скажете, быстро сочините танго и я сыграю вам танго. Оно будет абсолютно новое, склеено из тысяч интонаций. Потом вы скажете, напишите бешенный рок-н-ролл и я сяду и сыграю его.
Ну это в психологии творчества называется диалектическим подходом, т. е. мы повторяем нечто старое только на новой основе. Мы всегда в себя впитываем то что создано нашими предшественниками.
Но нужна такая особая голова, которая адаптирует и превращает это в новый продукт. Но это всё сделать легко, потому что это вопрос техники. Но для меня не стоит написать музыку в духе Моцарта, Бетховена и т. д. Но это будет в духе. Написать так же талантливо как они это уже требует адского напряжения, это очень не просто и к этому надо долго готовиться. Но, тем не менее, иногда что-то получается.
Вы музыку подслушиваете иногда в мире? Например, скрип двери, ещё чего-то. Ведь музыка есть вокруг нас, есть пауза, есть свои такты.
В общем да, какие-то звуки, интонации до меня доносятся. И я их наверное улавливаю, все это происходит скорее бессознательно. Я никогда сознательно ничего не ворую, так сказать не притаскиваю. А все это приходит само по себе.
Удаётся ли вам организовать на нотном стане музыкальный диалог между композиторами, между вами и другими композиторами?
Ну, да. Я в принципе довольно часто это делаю. И это давным-давно не я придумал. Это существует значительно раньше, чем называют постмодерном. И уже в начале 20 века композитор Малер очень успешно соединил музыку разных стилей, и вставлял музыку а ля Моцарта, а ля Бетховина, а ля Баха. Вставлял её в свои сочинения и она очень там органично звучала. Это делали многие. Тот же Шестокович и особенно активно
(Проявление этого комплекса профессиональной неполноценности и объективной самооценки вызвало у меня значительное восхищение, но от этого моя оценка пациента, как талантливого мастера не убавилась. Более того, я с большой радостью осознал, что мой пациент ещё будет развиваться и порадует нас ещё более талантливыми музыкальными произведениями.)
У вас воровали что— нибудь из вашего?
Ну да. Я хочу пояснить, что никогда никто сознательно не ворует. И я, например, замечаю, что в моей музыке какая-нибудь интонация похожа на другую интонацию т. е. другого композитора. Конкретно несколько нот, т. е. украдено это скорее всего случайно. Никто сознательно этого не делает. Но случайно можно напороться на знакомую мелодию и не отдать себе отчета. И вдруг обнаруживаешь, что у тебя звучит «во саду ли во городе…» и ты себе говоришь вот черт оказывается что эта мелодия уже была. И это профессиональному композитору ничего не стоит исправить. Или ты заметил такое сходство, или тебе кто сказал, что у тебя этот кусочек дико похож на музыку такого же композитора. Профессиональный композитор не обижается. Он берет эти ноты и изменяет всего лишь несколько нот, интервалов, и, сходство сразу исчезает. Никто сознательно не ворует.
А вот есть такая номинация «Галоша». На ней озвучивают гигантские песни, шлягеры похожи один к одному.
Но я никогда ничего не воровал.
Нет. О вас речи не идет.
Кто — то мне говорил, дескать знаешь и у тебя похожая песня, которая давно существует и вдруг оказывается, что она похожа на что — то. Сознательно я этого не делал. Сознательно воруют мелодию каких-то западных композиторов, но тут я умолкаю, и, пусть им будет стыдно. И еще раз я повторю, что в этом нет никакого смысла. Можно взять за основу, какую-нибудь западную мелодию, но ничего не стоит неузнаваемо ее разукрасить и никогда никто не узнает на что она похожа. Я уверен что профессиональному композитору ничего не стоит. Я никогда так не делаю потому, что мне хватает собственных мелодий.
И с кем вы больше всего находитесь в мысленном диалоге?
С кем я связан в диалоге чаще всего с женой, которая жива, здорова. Я беседую с ней реально. И она является моим главным советчиком и собеседником, и первым слушателем моих произведений. Я очень благодарен судьбе, что у меня такая жена, и что она мне очень много помогает. Ну конечно, моя мама, которая сейчас жива и я с ней общаюсь в основном по телефону, поскольку она живет в другом городе. И мой сын, которого я люблю. Я с ним общаюсь. Он живет в другом городе. И мой покойный отец, с которым я общаюсь виртуально. Мой отец для меня очень важный человек. Также важен и мой брат, с которым мы общаемся. С кем мне пришлось общаться с Шестоковичем и другими. Но на самом деле это будет немножко таким преувеличением и ни какого особого такого диалога с этими людьми нет. А в основном главный мой собеседник, я подчеркиваю, реальный и виртуальный это моя жена. Сейчас она в Москве, а когда ее нет в Москве, она в Нью—Йорке, а я в Москве, мы все равно каждый день по несколько раз обмениваемся телефонами.
А что касается детских впечатлений. Знаете я пожалуй далеко ушел от своих детских впечатлений, я совершенно другой человек, каким был в детстве. Мой сын будет общаться со своим детством всю жизнь, потому что его детство было среди музыкантов, артистов. А мое детство среди абсолютно не моего круга, я рос в простом обычном дворе среди каких то там ребятишек, которых я совершенно уже не помню, не знаю. Если они придут ко мне и скажут: Саша ты был нашим другом в детстве, я очень удивлюсь. Поэтому поймите меня правильно мое детство уже как бы растворилось бесследно, и я его совершенно не помню