Звезды над урманом

Борисенко Олег

Кенжеболат на коленях со связанными сзади руками предстал перед Тэмуужином.

– Зачем ты напал на нас?

– Вы убили моих людей.

– Мы не убивали людей из Астраханского ханства. Между нашими повелителями заключен мир. Вы должны пройти через Калмыкское ханство и Киргизское поле. Вы же идете на помощь Хану Кучуму, а он тоже пока наш друг. Почему вместо того, чтоб идти на север, вы повернули на восток и напали на нас?

– Это была ошибка, господин. Разум затмила злоба, – пролепетал Кенжеболат.

– В

битве я потерял девятнадцать воинов. Это очень большая потеря для сотни.

– Это было ошибка. Разум затмила злоба, – осознав свою вину и почтительно поклонившись, вновь повторил Кенжеболат.

– Хорошо. Я верю тебе, – кивнул головой Тэмуужин и, обращаясь к своим подчиненным, приказал: – Развяжите его. Подайте нам самой жирной баранины! – хлопнув в ладоши, улыбнулся джунгарин и ласково продолжил: – Кушай, айнайлайн²⁴. Ты мой гость! Пока не отведаешь моих угощений, я не могу отпустить тебя.

На большом блюде принесли свежеотваренное мясо.

– Кушай, кушай, а то обидишь хозяина, – показав на блюдо, попросил Тэмуужин.

Кенжеболат ел, ел, а ему подавали еще и еще. Когда же он не смог больше проглотить и маленького кусочка, Тэмуужин ему лично преподнес большую пиалу родниковой холодной воды.

– Пей до дна и уезжай. Я тебя отпускаю.

Ногаец залпом выпил полтора литра студеной воды. Ему налили еще.

– Пей.

После пяти поднесенных чашей, поклонившись, он отошел к своему коню. Доржхуу вопросительно посмотрел на своего командира.

– Я бы убил его.

– Я тоже. Но лишать жизни данного человека не имею права. Иначе нарушу закон и договор. Он умрет сам, не проехав и полверсты. Скоро мясо застынет у него в брюхе. Это будет мучительная смерть, – усмехнулся Тэмуужин, откидываясь на подушки.

Действительно, сев на коня и проехав полверсты, Кенжеболат почувствовал сильную резь в желудке. Холодная вода сделала свое дело, заморозив баранину и остановив желудок. Застонав, он выпал из седла и, извиваясь на земле, забился от болевых судорог.

Полуживой Кенжеболат почувствовал, как с него снимают доспехи два подъехавших джунгарских воина, потом они столкнули его в овраг. Но он уже не испытывал боли.

Глава 15

Река теперь текла строго на северо-восток и достигала порой ширины до сорока-пятидесяти косых саженей. Все выше и выше становился правый берег. А пойма, наоборот, раскидывалась на несколько верст, порой до горизонта.

Если левый берег был покрыт в основном тальником, то по правому расстилались березовые леса. Путники пару раз чуть-чуть не нарвались на татарские разъезды. Но вовремя вогул останавливал группу, и они пережидали опасность, лежа в траве или кустах. Днем в основном спали. Шли ночью.

В один из переходов на берегу реки Угор заметил следы волочения лодки. Осмотрев прибрежные кусты, он там ее и обнаружил. Лодка

вполне могла выдержать двоих человек.

– Подмогнуть?

Все от неожиданности вздрогнули. До чего тихо и бесшумно подошел хозяин челночка. Одет человек был в белую до пят рубаху. Такая же белая борода с усами украшала его лицо.

– Куды путь-дорогу держим?

– На север.

– Вижу, что не на юг.

– В городище Искер, там полоненных собирают для возврата домой.

– Степь изменилась нынче. Два хана зачали войну между собой. Конные разъезды рыщут везде. Неспокойное время настало.

– А ты, отец, как тут оказался? С виду-то русич, а говор старый.

– Ушли мы из Руси. Давно ушли. Как веру греческую вводить стали, так и ушли. Перевалили камень²⁵ и подались куды очи глядят.

– Татары-то вас не трогают?

– А что нас трогать. Татары своих чад к нам носят. То грыжу заговорить, то еще чего. Хворь снимаем, а они нам еду за это приносят. Но изменились времена. Кучум-хан силу набирает. Жестокие времена настают. Набеги на Русь чинит. Хочет один Сибирским ханством управлять. Недавно два отряда прошло на помощь Кучуму. А по прошлому месяцу узбеки шли, около пятисот душ. Война завязывается между ханом Сейдяком и Кучум-ханом. Так что возвращать вас на Русь скоро некому станет.

– Так что ж, нам век скитаться?

– Найдете вы свое царство в лесу дремучем, где зверя немеряно и рыбы полным-полно, ягод да грибов через край. Это тебя Никитой кличут? – спросил старец, глянув на каменотеса.

– Так и нарекли, – удивился Никита.

– Вот что, Никитушка, дар в тебе есть. Видения видеть разные. Место твое здесь. Далее тебе дыба царская, а тут жизнь тихая. Смена нам, старикам, нужна, ветхие мы стали. А обучать некого. Оставайся, тут твоя судьба.

– Так как же я от веры-то истинной откажусь? Хрещенный я ведь.

– Царю изменил? С войны ушел? Крест боярину целовал? Ты ужо ей изменил. А вера наша испокон веков идет. Деды и прадеды верили в Перуна.

– Погодь, погодь! – было вступился за товарища кузнец.

Но ведун его перебил:

– А ты, Архип, сотника сын, ступай собе с миром. Тебе другое на роду писано.

– Отец, откель и мое имя ведаешь?

– Я все знаю, Архип. И как ты в рабство попал, и как Узун Бека порешили сотоварищи. Иди, дойдете вы вдвоем до урмана. И предназначение в мире этом ты выполнишь.

Старцы дали Угору и Архипу теплую одежду. Уже начинался сентябрь, и ночевать в лесу становилось холоднее и холоднее. Наскоро обнявшись, путники расстались с Никитой.

– Сквозь сибирское ханство пройдем – и дома, – говорил на ходу вогул, мерно шагая на север.

Утром вышли к устью Ишима.

– Эртыс, однако, – проговорил вогул, остановившись.

Перед ними расстилалась картина слияния двух рек. Исиль впадал в Эртыс, и далее уже широкая река уходила за горизонт.