Звезды над урманом
Шрифт:
Старец исчез так же внезапно, как и появился.
– Но ты не станешь изменником, если уйдешь, так как сразишься с передовым отрядом джунгар, которые идут скрытно на Искер. Тем самым спасешь Сибирское ханство от нападения, – все еще звенел в ушах голос старца.
Отряд прошел по обозному следу два световых дня. Лес не заканчивался. Впереди открывался сказочный тоннель из заснеженных деревьев, которые огромными арками нависали над дорогой, а пропустив отряд, колдовской лес выпрямлялся и вставал мертвой стеной.
Разимурад
На пятый день, проехав очередной поворот, воины увидали перед собой двух всадников.
– Уран! – громко произнес встречный джигит.
– Салам аскар. Мое имя – Разимурад, мой род идет от внука хана Мира Хубилая, что правил Китаем. Да будет свята его память.
– Я аскар Исатай, приветствую тебя на нашей земле. Если с миром идешь, будь моим гостем, – показал всадник на берег, где стояли юрты.
– Благодарю тебя, Исатай, мне и моим людям не помешает отдых.
***
Упряжки остановились при выходе на Обь. Ксения с сыном, взяв топор, пошли рубить хвойные ветки оленям, на которых был ягель. Остяк перевезал рану Архипа, наложив свежую повязку.
– Если волки догонят, возьми это, – подавая кузнецу семь кусков замершего жира, распорядился остяк, – и кидай им под ноги.
– Травленное?
– Нет, там внутри китовый ус. Он скручен в теплом барсучьем жире и заморожен. Когда волк его проглотит, то жир в брюхе растает, ус распрямится и проткнет кишки. Волк подохнет. Мы так оленей в тундре бережем от них.
– А больше нет?
– Нет. Дальше рубить саблями будем, стрелять из лука.
– Ага, особенно я одной рукой.
– Поэтому я тебе жир дал. Старые волки бросятся на нас, а молодые отстанут. Я отдам им оленя, а ты жир кидай на дорогу. Пока взрослые оленя грызут, молодых не подпустят. Они и сожрут китовый ус. Все меньше волков останется.
Действительно, к вечеру их нагнала стая волков. Но упряжки уже вышли на просторы Оби. Вожак, поджав уши, несся первый. За ним летела доминирующая самка, а далее – вся стая.
Обойти упряжки сбоку не давали ледяные торосы, пришлось волкам нападать сзади. Но неожиданный свинцовый заряд, прилетевший от нарт, скосил вожака и самку, покалечив лапы еще трем зверям. Остальная стая, перепрыгнув через раненых и убитых сородичей, продолжала преследование. Остяк отпустил пристяжного оленя, сходу ударив его по ногам погонным шестом. Олень захромал и начал отставать от упряжек. Стая, догнав его, вцепилась в животное мертвой хваткой.
Архип, держа саблю здоровой рукой, приготовился к нападению. Он совершенно забыл про куски замершего жира. Стая, расправляясь с оленем, вновь отстала, давая путникам передышку.
Глава 45
Гостомысл,
Погода уже устанавливалась весенняя. Снег местами почернел и осел. Появились небольшие проталинки. Кое-где на солнечной стороне сопки принялись набухать на ветках деревьев почки. В это время как раз начинается гон у зайцев. Бегая друг за дружкой и набивая тропы в рыхлом снегу, ушастые зверьки носятся по ним, совсем не обращая внимания на опасность.
Этим-то и воспользовался каменотес. Расставив петли на тропках, он каждое утро после трапезы уходил проверять ловушки. На смастеренных коротких лыжах Никита шагал вдоль тропы. Он уже снял двух удавленных косых и, поправив ловушки, собрался домой, как вдруг раздалось карканье ворон вблизи дороги.
– И с чего это всполошились, разбойницы? – пробурчал в бороду каменотес.
Но топот лошадиных копыт, ржание, фырканье, лязг доспехов и оружия заставили его присесть и скрытно наблюдать за происходящим.
По дороге двигался вооруженный конный отряд. Всадники, мерно раскачиваясь в седлах, выглядели как-то неестественно в утреннем тумане. И если бы не открытые глаза воинов, то Никита принял бы их за спящих или покойников. Отряд, похожий на тень, проехав походным шагом между сопками, вскоре исчез в пелене снежной степи, а Никита, подхватив двух пойманных русаков, быстро побежал на лыжах к своему жилищу.
– Надобно Валихану отписать, что пришла сотня узбеков, – выслушав Никиту, принял решение Истяслав.
И уже через час над отрядом-призраком пролетел голубь с маленьким свитком на одной из лап. Опережая конников и разнося хабар по необъятной степи, почтовая птица устремилась к юртам Валихана.
– Отче, а зачем узбеки тут? – поинтересовался каменотес.
– Силы татарские мы оттянули от Чиги Туры. Весной там битва затеется. А джунгарские разведчики уже снова у святых могил встали. Ежели кипчаки с узбеками объединятся, то не пройдут джунгары на север, а повернут на Бухару и Самарканд. Вот, стало быть, мы людям русским и поможем энтим. Не будет нынешней весной подмоги Кучуму из Бухары.
– Каким русским? Нет тут душ русских покамест, отче.
– Нет, так будут. поход затевается супротив Кучума. Пока он к Казани югом двинется, Русь с севера и ударит. Хватит набеги устраивать да людей русских бить.
– Да ведь, отче, с воинами попы и опричники придут. Куды потом нам идтить-то?
– На кудыкину гору, отрок. Мы для того и живем, чтоб русскому люду помогать. Чтоб расцвела красою сторона словен и ариев. А что с нами опосля станется, то это неважно, боги наши за нас определили участь каждому.