Звезды Сан-Сесильо
Шрифт:
Когда она достигла берегов Англии, серое небо и пронзительный, холодный ветер напомнили ей, что лето уже прошло, и по мере приближения к Корнуэллу это ощущение становилось все сильнее и сильнее. На море сильно штормило, а в опасной близости от него вздымался над пустынным пляжем утес, на краю которого белел небольшой коттедж. Окна комнат верхнего этажа коттеджа напоминали пустые глазницы, и лишь одно окно — окно узкого холла — безнадежно смотрело на дорогу, словно ожидая кого-то, кто войдет в дом и согреет его своим присутствием.
У Лайзы возникло
— Простите, мисс, но я не имею ничего против того, чтобы отнести ваши чемоданы, — сказал он. Подойдя к зеленой входной двери, он попросил ключ. — Немного уединенное место для такой молодой женщины, как вы, — заметил он, открывая дверь, — но, полагаю, вы любите море?
Казалось, что сам он не разделял этого чувства.
Перед Лайзой мелькнули воспоминания о пестрых, шелковистых волнах, разбивающихся о берега Коста-Бравы, и о вилле в саду, которую она никогда больше не увидит! Вилла, сверкающая рядом с постоянно целуемыми солнцем водами моря, среди розово-красных и изумрудно-зеленых скал, на которые они с Жиа так часто забирались в своих купальных костюмах! Лайзе стало страшно очутиться после такого пиршества природы в этом мрачном месте. Правда, однажды она провела в Корнуэлле очень веселый отпуск, который тогда привел ее в восхищение. Но Корнуэлл — не Коста-Брава!
А Коста-Брава — не Мадрид!
— Да, я очень люблю море, — призналась она и, дав, к удивлению таксиста, щедрые чаевые, простилась с ним и вошла в облицованную камнем кухню. Миссис Пенденнис оставила ей бутылку молока в кладовой, буханку свежего хлеба в хлебнице, четвертушку чая около наполненного чайника, который оставалось только включить в сеть, и записку, в которой объясняла, что у ее младшенького заболели зубки и ей пришлось отправиться с ним к врачу, так что раньше завтрашнего дня она не появится.
Постели в обеих спальнях были постелены, а включив обогреватель, Лайза даже смогла бы принять ванну.
Лайза оглядела пустую, холодную маленькую кухню и спросила себя, может ли она, собрав всю свою волю, принять ванну?
Дорога из Испании вымотала ее как морально, так и физически, и все, чего ей хотелось сейчас, так это добраться до постели и забыться, погрузившись в мягкие, чистые простыни.
Вероятно, завтра утром лучи солнца вернут ей нормальное состояние и придадут мужества посмотреть в лицо своему будущему.
Но ночью ветер усилился, а к утру море не просто билось о камни на пляже, оно, казалось, стучало в стены коттеджа. Дождь лил как из ведра, омывая окна, а потоки воды несли огромные белые хлопья, похожие на мыльную пену.
Все утро Лайза просидела дома, затем надела макинтош и отправилась сквозь бурю в ближайшую лавочку, где несколько
— Здесь это частенько случается, — зловеще заметила она.
Буря действительно усилилась еще до наступления вечера, а к ночи нервы Лайзы были окончательно расшатаны беспрестанным пронзительным визгом ветра и ударами воли о скалу, поддерживающую коттедж.
Она зажгла огонь в камине и села возле него, пытаясь отвлечься чтением одной из книг, оставленных мисс Трейси. Около девяти часов она приготовила себе горячий чай и положила грелку в постель. Хотя формально лето еще не кончилось, но из-за бури стало очень холодно, если только это не был холод отчаяния и безнадежности, несмотря на все попытки Лайзы обеспечить себе комфорт.
Она подумала, что так будет продолжаться всю зиму, в течение которой ей придется прятаться от действительности в коттедже мисс Трейси, не видя никого, кроме миссис Пенденнис и лавочницы, и заботясь только о том, чтобы запасы провизии в кладовой не иссякли.
В то время, как далеко в Мадриде!..
Она улеглась в постель с грелкой и — вероятно, потому, что там было так тепло и уютно — прекрасно спала всю ночь, глубоко и без всяких сновидений, несмотря на бешеный шторм.
А утром, проснувшись и сев в постели, она увидела в окне, что буря утихла, ярко сияет солнце и все вокруг окрашено в восхитительно свежие зеленые, голубые и золотистые тона.
Зеленый, золотистый, голубой мир!.. И немного похоже на Коста-Браву!
Моментально вскочив с постели, Лайза вымылась, оделась и, не завтракая, вышла из дому. Она остановилась, восхищенная красотой, открывшейся перед ней.
Прямо перед коттеджем был разбит крошечный прелестный садик, из которого к пляжу спускалась каменистая тропинка, вьющаяся между острыми, как зубы дракона, скалами, серыми, как шиферные крыши, покрытые инеем. Скалы оставались еще мокрыми и скользкими от влаги, медленно испаряющейся под жаркими лучами солнца.
Солнце этим утром грело на редкость сильно и жарко, но доброжелательно, словно извиняясь за вчерашнее ненастье.
Ничто при этом солнечном свете уже не казалось таким плохим, как на самом деле, и Лайзе хотелось вобрать солнце всем телом, всем своим существом, как успокоительный бальзам.
Но садик был частично затенен стенами дома, так что Лайза пробралась к краю скалы и начала спускаться по тропинке.
Сандалии на кожаной подошве, которые надела Лайза, скользили по влажным камням. На полпути она почувствовала некоторую неуверенность и оглянулась назад. Когда она увидела стену скалы, которая осталась так далеко позади, ее неуверенность стала еще больше, потому что крошечный коттедж показался ей почти недостижимым, а до пляжа было еще довольно далеко.