Звезды сделаны из нас
Шрифт:
В актовом зале исступленно кипит работа: Паша, Вовочка и еще трое дуболомов из параллельного класса, натужно крякая, переставляют декорации, молоденькая учительница ИЗО рисует на стене гуашью вереницы желтых листьев.
Занятий нет только у старшеклассников, но заинтригованная малышня, не обращая внимания на звонок, гроздьями висит на створках хлипкой от старости двери.
Ищу взглядом Артема и, узрев его гордую, обтянутую черным пиджаком спину, наконец обретаю подобие спокойствия. Ныряю в пыльную подсобку-гримерную и задвигаю
Глубоко вдохнув, выхожу в люди. Даша и Анечка прекращают что-то живо обсуждать, выпучив глаза, бегут ко мне и устраивают допрос с пристрастием.
— Нелли, в каком салоне делала прическу и мэйкап?
— Дай визитку мастера!
— Из какого бутика платье?
— Новая коллекция или распродажа?
— Обижаете... Естественно, новая. Купила на каникулах, когда была в Москве.
— Наверное, стоит кучу денег...
— У меня там богатый друг.
Фрейлины Миланы с подозрением косятся друг на друга, но делают вид, что верят в мой бред, однако на всякий случай меняют тему:
— Хорошо разучила танец? На какой стадии ваши отношения с Артемом?
— Не все сразу! Скоро узнаете! — Душевно подмигиваю, и в груди распухает эго: все же возвыситься над серой массой чертовски приятно. Теперь я понимаю, почему звезды идут на все ради внимания и власти: это наркотик, от которого не так-то просто отказаться!..
Подлые ренегатши не утруждают себя даже банальными проявлениями приличия и откровенно игнорят свою некогда лучшую подругу Милану. Та сидит на самом крайнем кресле последнего ряда и, безучастно наблюдая за беготней и воплями вокруг, надувает пузыри малиновой жвачки.
Кажется, по причине невостребованности Милана впала в депрессию и окончательно сдалась: не комментирует мои недостатки, не ставит подножки, не посылает ехидные ухмылочки, не плюется ядом.
Теплая рука придерживает мой локоть, и передо мной вырастает Артем:
— Привет! Сногсшибательно выглядишь.
— Благодарю. Старалась не ударить в грязь лицом... — Чудесное превращение Миланы обратно в тихоню Людочку меня не на шутку тревожит, и я тихонько шепчу: — Как думаешь, что с ней?
— С кем? А, с Орловой... — Артем понимающе кивает. — Видишь ли, я попросил ее быть аккуратнее на поворотах и тебя не доставать. Она все осознала. Неплохая девчонка...
— Ах, вон оно что... — Он ждет благодарности, но я не просила Клименко меня спасать. Высвобождаю руку, отхожу подальше и с поддельным интересом слежу за репетицией вокалистки из девятого: девчонка звонко поет о том, как прекрасен этот мир.
Савкин и Бобров заметно возбуждены: подмигивают, причмокивают и посылают мне сальные улыбочки. В обычной ситуации ответом им стал бы поднятый вверх средний малец,
Постепенно собираются гости: ученики, их родители и причастные к мероприятию учителя.
Завуч бледна, от нее несет корвалолом — от характерного терпкого запаха я снова заражаюсь паникой.
— Кузнецова! Красавица! — она одобрительно гладит меня по плечу, но тут же напрягается. — Где Клименко? Живо в малый зал на прогон! У вас пятнадцать минут!
— Сейчас найду! — Артема опять нигде нет, я мечусь в его поисках: растолкав малышей, выбегаю в коридор и налетаю на Милану — потускневшая звезда в одиночестве подпирает плечом стену возле входа в Логово ведьм.
Бормочу дежурное извинение и, внутренне подобравшись, чинно проплываю мимо, но подножек или тычков не следует.
— Нелли, подожди! — Вместо этого окликает она. — Желаю удачи. Сегодня твой звездный час.
Оборачиваюсь, чтобы послать ее подальше, но обнаруживаю, что Милана не глумится: в чистых глазах блестят слезы, губы дрожат. В памяти мгновенно оживают воспоминания о детстве и нашей дружбе: тогда Люду частенько обижали мальчишки, а я пускала в ход кулаки. Может, зря я так плохо о ней думала? Одна добрая фраза — и обиды, копившиеся годами, рассеиваются, будто их никогда не было. Как же хочется ее простить!..
— Спасибо, Люда, — прочистив горло, пищу я.
Мы долго смотрим друг на друга — выжидая, опасаясь, не веря, и она вдруг улыбается:
— Классное платье. Выступи с честью, не подведи школу.
В коридоре сияет осеннее солнце, квадраты света лежат на обшарпанном линолеуме, над ними мерцают золотые пылинки. И тут я понимаю, что нахожусь не в своей реальности, не в своем платье, не в своей коже. Я ведь знаю: Милане попало от требовательной мамы. Этот бал ей нужен гораздо больше, чем мне. В отличие от меня, ей есть что терять.
— Люд... Хочешь, выйди вместо меня, а? — я смотрю ей прямо в глаза, и они нисколько не изменились с того далекого лета дружбы. — У нас один размер, платье подойдет... А я просто пойду домой!
— Неля, я не готовилась... — перебивает Милана и, шагнув ближе, чеканит каждое слово: — Никому не отдавай то, что твое по праву. И не показывай слабости, иначе по ним ударят, поняла?
Подошедшие друзья-недостендаперы рушат волшебство момента и выводят меня из оцепенения:
— Девчонки, не нас ждете?
— Эх, Кузя, какая же ты красивая... — Стонет Паша. — Ты мне с пятого класса нравишься. Не знала?
— Но-но-но! Я бы попросил!... — в поле видимости нарисовывается Артем и оттесняет размечтавшегося Савкина к простенку. — Она занята!
У меня больше нет претензий к Милане, как и нет смысла изображать несуществующие отношения, но я все равно подыгрываю Клименко и с придыханием сообщаю:
— Да, дорогой Пашенька, ты опоздал.
Шутка заходит, присутствующие хохочут, я тоже не могу сдержать улыбку.