Звезды светят вниз (Звезды сияют с небес)
Шрифт:
– Ну и отлично.
– Когда... м-м-м... вы могли бы приступить?
– Сейчас.
– В данную минуту у меня урок, но если вы согласитесь, то через четверть часа...
Они уселись в пустом классе.
– Итак, с самого начала. Что вы знаете о классической музыке, мисс Камерон?
– Очень мало.
– Ясно. Что ж, к пониманию музыки существует два подхода, – начал свою лекцию Майер, – интеллектуальный и эмоциональный. Кто-то из великих сказал однажды, что музыка открывает человеку глаза на его
Лара слушала.
– Вам хотя бы чьи-нибудь имена известны?
– Еще меньше.
Профессор нахмурился.
– Простите, я не совсем понимаю, чем в таком случае вызван ваш интерес к...
– Мне нужно знать достаточно для того, чтобы поддержать беседу с профессиональным музыкантом... Скажем, с пианистом.
– Хорошо. – Майер на секунду задумался. – Тогда поступим по-другому. Я дам вам несколько лазерных дисков. – Он протянул руку, взял со стеллажа пять или шесть плоских коробочек из прозрачного пластика. – Начнем с этих. Прослушайте, и внимательно, allegro к Двадцать первому концерту Моцарта, adagio к Первому концерту Брамса и moderato Второго концерта Рахманинова. Под конец, если не надоест, Первый фортепианный концерт Шопена.
– Согласна.
– Через два-три дня мы...
– Я приду завтра.
Она положила на стол несколько дисков с записями выступлений Филиппа Адлера.
– О! – просиял Майер. – Маэстро Адлер – лучший из лучших! Вы тоже обратили на него внимание?
– Да.
– Филипп Адлер виртуозно исполняет сонаты.
– Сонаты?
Профессор вздохнул.
– Это слово ни о чем вам не говорит?
– К сожалению.
– Соната – это музыкальное произведение, состоящее из трех или четырех частей различного темпа и характера. Когда такое произведение звучит на одном инструменте – фортепиано или скрипке, – то его называют сонатой. Сонатой для оркестра является симфония.
– Поняла. – Это уже можно обыграть в разговоре.
– Рояль – это в чистом виде фортепиано. При переводе с итальянского мы получаем «громко-тихо»...
Несколько дней ушло на то, чтобы разобраться с записями Филиппа Адлера: Лист, Бетховен, Барток, Шопен, Моцарт. Лара впитывала в себя пояснения.
– По-моему, Адлер неравнодушен к Листу. Расскажите о нем.
– Ференц Лист проявил свою исключительную одаренность еще ребенком. Взрослые восхищались талантом мальчика. Аристократы видели в нем кого-то вроде домашнего любимца. Под конец жизни Лист жаловался, что его считают то ли ловким жонглером, то ли дрессированной собачкой...
– А Бетховен?
– О, это была трагическая личность. Бетховен ощущал себя глубоко несчастным человеком. Находясь на вершине славы, он решил, что все созданные им шедевры ничего не стоят, и начал писать мрачные, проникнутые чувством беды симфонии – «Героическую», «Пасторальную»...
– Шопен?
– Шопена критиковали за то, что
Через день:
– Лист играл Шопена куда с большим блеском, нежели сам Шопен...
Еще через день:
– Между французской и американской школами всегда существовала большая разница. Французы ценят в музыке чистоту и элегантность, в основе их техники традиционно лежит jeu perle – жемчужная гладкость звучания, которая достигается лишь благодаря твердой кисти...
На каждом занятии они прослушивали какой-нибудь диск Филиппа Адлера, а затем обсуждали. Через две недели Майер сказал:
– Должен признаться, мисс Камерон, вы меня удивили. Не хотите рискнуть, сесть за инструмент?
Лара рассмеялась:
– Рано! Слишком рано. – Она протянула профессору чек. – Благодарю вас!
Теперь оставалось лишь дожидаться возвращения Адлера.
Глава 20
День начинался удачно. Ранним утром позвонил Терри Хилл.
– Лара?
– Да?
– Только что пришла весть из комиссии по азартным играм: тебе выдали лицензию!
– Отлично, Терри.
– Детали сообщу при встрече, пока же ясно одно: перед нами зеленый свет. По-моему, они от тебя без ума.
– Засучиваю рукава. Спасибо, Терри!
Она сообщила новость Говарду Келлеру.
– Так, теперь мы можем подключить наличные, – заметил тот. – Это снимет множество проблем.
Лара взглянула на календарь:
– Вылетаем туда во вторник. Пора приниматься за работу.
Негромко запищал интерком.
– Мистер Адлер, вторая линия. Сказать ему, что вы...
– Я сама. – Лара сняла трубку. – Филипп?
– Поздравьте меня с возвращением, мисс Камерон.
– Поздравляю. – Боже, как же я скучала!
– Наверное, я чересчур поспешен, но не согласились бы вы поужинать сегодня со мной?
К ужину Лару ждал Пол Мартин.
– С удовольствием. У меня свободный вечер.
– Куда пойдем?
– Не имеет значения.
– Кафе «Гордый баск»?
– Годится.
– У входа в восемь?
– Да.
– До встречи!
Опуская трубку, Лара не могла сдержать улыбки.
– Филипп? – переспросил Келлер.
– Угу. Я собираюсь замуж, Говард.
Он чуть было не поперхнулся.
– Шутишь?
– Нисколько.
Негромко произнесенное слово оглушило Келлера. Господи, я же теряю ее! И через мгновение новая мысль: Но кого я хотел обмануть? Только себя.
– Лара, ты же его не знаешь.
Ха! Всю свою жизнь!
– Ты совершаешь ошибку.
– Никаких ошибок. – Зазвонил ее личный телефон, тот, что был установлен специально для Пола Мартина. – Привет, Пол.