Звезды светят вниз (Звезды сияют с небес)
Шрифт:
– Я дам дочери приданое в пять тысяч долларов, – сообщил жениху Джордж Максуэлл. – Таким образом, ты получишь шанс стать человеком. Рекомендую вложить деньги в недвижимость, через пять лет сумма удвоится. Можешь рассчитывать на мою помощь.
Но ждать пять лет Джеймс не захотел. Ни с кем не посоветовавшись, он решил рискнуть и вместе с приятелем сделал ставку на разработку нефтяной скважины. Через два месяца дело лопнуло, деньги оказались выброшенными на ветер. Вне себя от гнева, тесть категорически отказался от своих слов.
– Ты дурак, Джеймс.
Брак, который представлялся Камерону избавлением от ада нищеты, привел его на край пропасти: теперь нужно было как-то содержать жену. Не имея работы.
Спас Шон Макаллистер. Банкиру едва перевалило за пятьдесят, низкорослый, с большим животом, он не вылезал из шелкового жилета, украшенного массивной золотой цепью. В Глэйс-Бэй Макаллистер появился двадцатью годами ранее и очень быстро оценил открывающиеся там перспективы. По улицам поселка расхаживали толпы угольщиков и лесорубов в поисках сносного жилья. Располагая средствами, Шон мог бы выстроить для них дома, но предпочел действовать иначе. По его расчетам выходило, что куда больше прибыли принесет сдача комнат внаем. Не прошло и двух лет, как бригада рабочих возвела в городке небольшой отель и пять пансионатов. От желающих снять угол не было отбоя.
Собственностью требовалось управлять, а найти достойного человека все не выходило: работа ему предстояла не из легких. Обязанности менеджера включали в себя поиск съемщиков, обеспечение их горячей пищей, закупку продовольствия и поддержание в комнатах хотя бы относительной чистоты. Что же касалось оклада управляющего, то мысль прослыть благотворителем Шона не соблазняла.
Расставшись с первым менеджером, который оказался настоящим сорвиголовой, Макаллистер остановил свой выбор на Джеймсе Камероне. Время от времени молодой человек заходил в банк, чтобы взять небольшую ссуду, и в конечном итоге задолжал довольно приличную сумму. Посыльным Шон вызвал должника к себе.
– Могу предложить тебе работу.
– Работу?
– Считай себя счастливчиком. Только что открылась великолепная вакансия.
– Здесь, в банке? – Идея стоять у кассы пришлась Джеймсу по вкусу. Когда имеешь дело с деньгами, к пальцам обязательно прилипнет несколько монет.
– Не совсем. У тебя, Джеймс, хорошие задатки, ты наверняка умеешь ладить с людьми. Как тебе должность управляющего моим пансионатом, что на Кейблхед-авеню?
– Ночлежным домом, сэр? – В голосе Камерона слышалось разочарование.
– Тебе нужен кров, – раздельно произнес Макаллистер. – Получишь с женой комнату и стол – даром – плюс небольшой оклад.
– Насколько небольшой?
– С тобой я буду щедрым, парень. Двадцать пять долларов в неделю.
– Двадцать...
– Как хочешь. Другие об этом мечтают.
Выбора у Камерона не было.
– Согласен.
– Вот и хорошо. По пятницам будешь собирать плату во всех пяти заведениях, а на следующий день, в субботу, деньги должны быть у меня.
Когда Джеймс поделился новостью с Пегги, та обреченно протянула:
–
– Научимся. Распределим обязанности.
Она поверила мужу.
– Ладно. Попробуем.
Проба удалась. Супруги получили пансионат в свое распоряжение.
С годами Джеймсу несколько раз представлялся случай заняться более многообещающим делом, которое сулило не только приличные доходы, но и иной социальный статус, однако Камерон уже настолько привык упиваться своими несчастьями, что не желал ничего менять.
– А зачем? – брюзжал он себе под нос. – Когда судьба против, лучшего ждать не приходится.
И сейчас, в эту неудачно начавшуюся сентябрьскую ночь, Джеймса мучила лишь одна мысль: Почему они не дадут мне отдохнуть с двумя золотоволосыми шлюхами? К дьяволу жену!
За дверью борделя мадам Кристи в лицо ему ударил холодный ветер. Неплохо бы подготовиться к тому, что предстоит, подумал Камерон и решительно зашагал в сторону бара «Морской волк».
Час спустя он с неохотой приблизился к убогому домику пансионата, стоявшего на Абердин-роуд, в самом бедном квартале Глэйс-Бэй.
В коридоре его окружили встревоженные постояльцы.
– У Пегги сидит врач, – сказал кто-то. – Ты бы поторопился.
Джеймс прошел в крошечную, тесную спаленку. Из соседней комнаты слышался крик новорожденного. Пегги лежала на постели абсолютно недвижная. Над ней склонялся доктор Патрик Дункан. Услышав за спиной шаги, врач поднял голову.
– Что тут у вас происходит? – скучным голосом спросил Камерон.
Доктор выпрямился, смерил вошедшего презрительным взглядом.
– Вам следовало прислать ко мне жену еще неделю назад.
– Ага, и насыпать тебе на стол горку монет. Ну, рожает. В чем проблема?
– Пегги умерла. Я сделал все, что мог. У нее была двойня. Одного ребенка спасти не удалось.
– О Господи, – прошептал Камерон. – Судьба. Опять судьба!
– Что?
– Судьба, говорю. Она вечно против. Теперь она отняла у меня наследника. Я не...
В спальню без звука ступила медсестра, неся на вытянутых руках сверток из старого одеяла.
– Ваша дочь, мистер Камерон.
– Дочь? И что же мне с ней делать – с дочерью? – почти бессвязно пробормотал Камерон.
– Ты вызываешь у меня отвращение, парень, – сквозь зубы процедил врач.
– Я могу остаться до утра, – сказала сестра. – Покажу, как управляться с младенцем.
Всматриваясь в красное, сморщенное личико, что виднелось в вырезе свертка, Джеймс с надеждой подумал: Может, до утра она и не доживет?
Первые три недели никто не взял бы на себя смелость сказать, останется ли девочка жить. Врач прислал сиделку, которая пеленала малышку в сухие пеленки и кормила через соску молоком. Наконец, примерно месяц спустя, доктор Дункан объявил: