Звезды в моих руках
Шрифт:
Сминаю бумагу и стискиваю в кулаке. Нельзя, чтобы папа узнал. Папа подходит ближе и требует сквозь стиснутые зубы:
– Отдай по-хорошему.
Правда разобьет папе сердце. Он не должен узнать.
Закидываю бумагу в рот, сжимаю губы. Слюна размочит текст, и прочесть его будет невозможно.
Папа смотрит на меня тяжелым взглядом. Секунды тянутся, как веревка, норовящая вот-вот порваться. Папа тяжело и долго выдыхает.
– Я и не замечал, какая ты у меня находчивая. Зачем надо было заходить так далеко?
Он бьет кулаком стену рядом со мной.
Трясущимися руками собираю штукатурку и сыплю на бледно-зеленый лист бумаги.
Когда дрожь унимается, убираю подарок для Кристины в рюкзак, наскоро собираюсь в школу и ухожу.
Сплевываю записку в мусорный бак во дворе. Во рту остается горький вкус чернил.
Глава 6. Жора
Просыпаюсь на скамье в больничном коридоре. Порезы на руках матери залатали, сказали, волноваться не о чем. Потягиваюсь, зеваю, подхожу к автомату с кофе и разминаю холодными пальцами затекшую шею. Впервые удалось выспаться в толпе людей и врачей, а не дома в удобной кровати. Мистика.
Отхлебываю кофе, не морщась. Забыл добавить сахар, но вкус все равно несильно изменился бы.
– Видите этого парня? Это сын пациентки с порезанными венами, – шушукаются медсестры с прибывшими на смену врачами и пропустившими ночное веселье. – Спал тут всю ночь, бедняжка.
Одна из медсестер, помоложе, подходит и протягивает одноразовую тарелку с пирожком.
– Кофе лучше на голодный желудок не пить, – участливо говорит она, улыбаясь. Красная помада расползлась по пухлым губам и местами потрескалась. – Пирожок с мясом.
– Спасибо. – Беру угощение, улыбаюсь. Так принято, но на самом деле мне не хочется ни с кем любезничать. – Как моя мама?
– С ней все будет в порядке. Подержим немного под капельницей, к ней заглянет клинический психолог. Все будет хорошо. Как тебя зовут?
– Жора.
– Не переживай, Жора. – Медсестра понижает голос. – Она просто хотела привлечь к себе внимание.
Не сомневаюсь, думаю я, а вместо ответа киваю с угрюмым лицом. Пирожок на удивление вкусный, даже мясо напоминает мясо.
– Иди домой. Твоей маме все равно надо отдохнуть, я за ней присмотрю. Если хочешь, оставь свой номер, я буду сообщать, как она.
– Конечно. – Соглашаюсь и обмениваюсь номерами с медсестрой.
Когда я выхожу на улицу, пирожок комом опадает в желудок, и мне становится нехорошо. Кофе закончился слишком быстро, а на другой напиток денег нет. Придется терпеть до дома. На часах девять утра. Свет бьет по глазам, они болят после резкой смены освещения. На хрен школу, решаю я. У меня чрезвычайная ситуация. Позвоню классухе, объясню обстоятельства. А потом как-нибудь невзначай обвиню, что это из-за нее моя мать пыталась свести счеты с жизнью.
Дома
Лежа на кровати, листаю новостную ленту в смартфоне. Дурацкие шутки, старые картинки, неинтересная музыка. Сегодня еще на день рождения тащиться. По крайней мере, можно будет выпить без последствий.
– Наталья Львовна. – Звоню классухе и говорю максимально жалостливым голосом. Кадык подрагивает, создавая вибрацию. – У меня беда. Маму ночью увезли на скорой, не смогу сегодня в школу прийти. Простите, ради бога!
– Ой, ну что ты, Жора. Конечно, не приходи. Пусть твоя мама выздоравливает как можно скорее.
– Простите еще раз. Я приду в понедельник. – Всхлипываю для эффектности и кладу трубку.
Дура. Еще одна дура в моей жизни. Швыряю телефон на подушку и поворачиваюсь на бок. Когда еще выдастся минутка полежать, ничего не делая?
Будильник срабатывает в пять вечера. Вечеринка у Кристины через полтора часа. Зеваю, продираю глаза. Вываливаюсь на балкон в пижамных штанах и флисовой кофте. Голову и тело охватывает холод. Сознание проясняется. Когда ноги подмерзают, собираюсь зайти внутрь.
Разворачиваюсь… и дверь закрывается перед носом. Обычно у меня нет проблем с тем, чтобы открыть ее, но в этот раз она прочно захлопнулась. Дергаю ручку. Пальцы на ногах окоченели, нос замерз. Изо рта вырывается белый пар.
– Черт возьми, тупая дверь. – Собираюсь пнуть ее, но вовремя останавливаюсь. Если сломаю палец, лучше не станет.
– Застрял? – спрашивает голос. Верчу головой, пытаясь понять, откуда со мной говорят.
На соседнем балконе стоит парень с коробком спичек и сигаретой в зубах. Вид у него заинтригованный.
– Ага. – Оглядываю незнакомца.
Короткие черные волосы, слегка отросший ежик, зеленые глаза, шрам на подбородке. Взгляд внимательно-любознательный. Под левым глазом ближе к виску небольшая родинка. Одет в женский светло-бирюзовый халат с цветочным узором.
– Перебирайся ко мне, – говорит. – Выпущу в подъезд.
Поглядываю через перила. Если упаду отсюда, владельцы машин не обрадуются.
– Не ссы, я тебя подхвачу. Руки у меня сильные. – Сосед закатывает рукав и показывает внушительный для его хилого телосложения бицепс.
– А веревки какой-нибудь нет?
– Ща принесу. – Он исчезает в квартире. Пальцы рук с трудом двигаются. – Держи.
Сосед кидает мне веревку. На вид тугая, крепкая, выдержит. Обвязываю ее вокруг пояса, поднимаю голову. Нужно просто встать на перила и перешагнуть на балкон. Вот только этот шаг больше похож на шпагат. С моей гибкостью я скорее порву штаны, чем так широко расставлю ноги.
– Ты точно меня удержишь? – Смотрю на соседа, держась за веревку.
– Конечно. – Кивает. – Я в армии помогал подняться парням больше тебя раза в три. Давай иди сюда. – Протягивает руку. Кожа смугловатая, испещренная родинками разного размера.