Звезды в озере
Шрифт:
— А вы тоже… Кой черт вас заставил удирать оттуда? Раз начали, надо было и кончать. И с этими фармазонами тоже навести порядок. Нашелся защитник у хамов, не угодно ли!.. А еще поручик…
По-прежнему никто не отзывался. Габриельский беспокойно ворочался на снопе соломы, который служил ему сидением.
— Господин поручик!
— Что?
— Вы бы хоть поближе ко мне держались. А то все молчите…
Забельский пожал плечами. К нему подъехал Войдыга.
— Тут сейчас лесок
— Можно, — глухим голосом ответил поручик.
Лес был уже полон опавшими листьями, но кое-где еще зеленел по-летнему. Пахло солнцем и землей. Они расположились на небольшой полянке под деревьями. Забельский лег на траву и стал смотреть в небо. Войдыга оглянулся было на него, но потом махнул рукой и сам отдал распоряжение.
— Ну, ребята, в деревню. Разузнайте, как там. Может, какая жратва найдется.
Охотники тотчас вызвались. Габриельский с трудом слез с телеги и, сопя, подошел к поручику.
— А вы что разлеглись, как девка перед кавалером? Настроеньице испортилось, что ли?
— Оставьте меня в покое, — огрызнулся поручик.
— Могу и оставить в покое, отчего же…
Он пожал плечами и направился к кучке полицейских, которые всегда держались особняком. Он присел к ним и заговорил, время от времени поглядывая на Забельского.
Вскоре вернулись из деревни солдаты. Они принесли поесть и рассказали новости. Забельский слушал, опершись на локоть.
— В деревне говорили…
— А деревня украинская? — вмешался помещик.
— Ага, украинцы. Болтают, будто большевики уже всюду главными трактами прошли.
— Как это так? — встревожился Габриельский.
— А вот, по главным трактам идут, на города, быстро идут… сразу по нескольким дорогам.
— Значит, как же? — удивился Войдыга. — Значит, они и впереди нас?
— Наверняка.
— Э, откуда это хамам знать, — раздраженно перебил помещик, но никто его не поддержал.
Солдаты тревожно поглядывали друг на друга. Габриельский прикладывал здоровую руку к повязке и морщился. Забельский тупо уставился на траву.
— Ну, так что же? — спросил, наконец, помещик.
— Ничего, — пробормотал Забельский. — Раздели хлеб, Войдыга.
Капрал прямо руками разламывал ковригу и раздавал солдатам большие черные куски. Они ели жадно. Габриельский махнул рукой на еду.
— Эх…
Один из полицейских сел, обхватив руками колени.
— Если большевики идут по трактам, надо обдумать.
— Что ты будешь обдумывать? — проворчал поручик. — Они идут с востока на запад — значит, можно двигаться только параллельно их маршу. Ну и куда ты пойдешь? К немцам?
— А хоть бы и к немцам, — неуверенно пробормотал полицейский.
— Только можно ли пройти? —
— И пройти можно, и все можно, — вспыхнул Габриельский. — Но не так, как мы теперь тащимся! Раздумья, сентиментальные настроения… Можно вдоль их пути, если это правда, что они идут, — а можно и обратно повернуть…
— Ага, — насмешливо заметил Забельский. — В те деревни, которые мы сожгли? Там нас встретят, — особенно, если большевики уже пришли. С хлебом-солью нам навстречу выйдут.
— Я вижу, вы, поручик, жалеете… Лучше было сразу дать себя зарезать… А эти хамы умеют кишки из брюха выпускать, да как еще умеют! У них практика еще со времен Железняка и Гонты… [1]
— А теперь они вам кишки не выпустят, когда мы сожгли несколько деревень?
1
Максим Железняк и Иван Гонта — предводители крестьянского восстания на Украине в 1768 г., направленного против польских помещиков (так наз. «колиивщина»).
Габриельский побагровел.
— Я вообще жалею, что связался с вами! Мне показалось, что вы человек, а вы такой же слизняк, как и прочие! Вы сами согласились, пошли — и вот на тебе! Претензии! Да что, я один поджигал или ваши люди жгли, а? Это тот фармазон вас так смутил, что ли?
— Чего тут ссориться! — вмешался Войдыга. — Нужно думать, как дальше быть. А об этих большевиках, может, еще неправда.
— Все говорят, — возмутился солдат, принесший хлеб из деревни. — В местечке видели.
— Мало ли что видели, — упирался Габриельский. — А впрочем, не так страшен черт, как его малюют. Винтовки у нас есть, прорвемся и через большевиков.
— Только куда? — мрачно спросил Забельский.
— Куда-нибудь! В Румынию, Венгрию, — там наверняка создается армия! А впрочем… хоть и на запад. С культурным человеком всегда можно сговориться, а здесь что? Азия, дикость!
В сторонке солдаты собрались вокруг товарищей, которые принесли хлеб из деревни.
— Простых солдат отпускают. Только оружие сдай — и иди, куда хочешь.
— Да ну?
— Так говорят. Да и вправду, что мы им?
— Правильно…
— Ну, так как же?
Они неуверенно оглянулись на Забельского, который все еще ссорился с помещиком.
— Они нас выведут небось! Они так заведут, что родная мать не узнает.
— Вот только, может, всем вместе лучше…
— Чего там лучше! Опять что-нибудь выдумают.
Габриельский так рассердился, что махнул простреленной рукой и громко зашипел: