Звезды взаймы
Шрифт:
Я кивнул:
– Только так мы всех спасём!
– Не спасёте, – вдруг подал тихий голос Фэй-Тун.
Мы удивленно повернули головы. А кентавр объяснил спокойно, почти буднично:
– Хозяева дали Гин-Маллу точную инструкцию. У операции не должно остаться свидетелей.
Я поёжился, будто в комнате без сквозняков вдруг повеяло холодом.
Васька кашлянул. Дима насупил брови. А Бинк решительно махнул рукой:
– Чепуха! Кому нужна
– Никто и не будет утаивать. Муадиб пришлет комиссию…
– Комиссию?
– И на всю Галактику она объявит, как религиозные фанатики принесли в жертву двести пятьдесят душ…
– А потом сами совершили коллективное самоубийство, – мрачно подсказала Кэй-Ми.
– А разрушенный Храм? – криво усмехнулся Дима.
– Мало ли до чего можно дойти в припадке экстремизма…
Васька нервно хихикнул.
Я вздохнул и посмотрел вперёд – туда, где чернела пустота. « Ты можешь идти налево. Или направо. Но на самом деле путь один…»
Я опустил веки. И хрипло спросил:
– Фэй-Тун, помнишь, ты говорил… мы – твоя надежда?
– Да.
– Скажи, что там, в темноте?
– Око Зари.
Вот оно как…
Мы с Димой переглядываемся. Однажды в горах уже касались этой темы. И тогда получили совсем иной ответ.
К чёрту все тайны и недомолвки!
– Откуда тебе известно? Ты ведь – простой послушник, Фэй-Тун. Или кто ты на самом деле?
– Вы правы – смиренный послушник… Внутри я не изменился…
Мы ошарашенно смотрим на хахира.
А на его бледном лице проступают глубокие морщины. Так, будто теперь, на пороге вечного забытья, он стареет с каждым мгновеньем. Черты неузнаваемо заостряются…
Лаг-Ни вскрикивает:
– Ваша Святость! – бросается рядом на колени и берёт его слабую, покрытую дряблой кожей руку. – Ваша Святость, я… мы не знали…
– Хранитель Гробницы, – сухо констатирует Кэй-Ми, – Главный Страж.
– Не надо титулов. Я – всего лишь монах… который пытался следовать своему назначению…
Угу. А ещё он – тот «гений», который упрятал Око Зари в самом недоступном в Галактике месте. Настолько недоступном, что теперь даже ему не под силу выцарапать артефакт назад…
Наши взгляды встречаются. И я отвожу глаза.
Дима краснеет и бледнеет. Кажется, он вспомнил ту нашу первую встречу с «юным» хахиром…
Понятно, почему в Храме не ведали о таком послушнике. Они же не поднимали списки двухсотлетней давности…
Ваське наши терзания до лампочки. Он внимательно смотрит на Хранителя и с армейской прямотой уточняет:
– А что это за муйня – Око Зари? И чем оно нам поможет?
Глава 13
От
А ты… Ты строишь самые дикие догадки. Вспоминаешь кошмарные россказни Нух-Бода. Сидишь на каменном полу и ёжишься от самых поганых предчувствий.
Только одно согревает.
Мысль о том, что есть люди, которые в тебя верят.
Конечно, этого маловато.
Но достаточно, чтобы, пряча потные ладони, ты ободряюще улыбнулся красивой, заплаканной девушке…
– Пора, – сказал я.
– Да, – кивнул Васька.
Но ещё несколько секунд мы отдыхали на полу. Дима что-то насвистывал.
Остальные в этой комнате молчали. Они нас не торопили.
Только мы сами уже знали – пришло время.
Васька кашлянул и первым встал, отряхивая штаны от воображаемой пыли. Следом поднялись мы с Димой.
Замерли посреди комнаты.
Тьма впереди терпеливо ждала.
А слева, из-за колышущейся матовой завесы, прилетали ароматы трав. Тех, что росли у подножия Пирамиды.
Они тоже чужие для нас – эти пряные ароматы и высокая неземная трава.
Только отчего-то ясно встают перед глазами её высокие жёсткие стебли. Так невыносимо хочется упасть в их объятия. И лежать, запрокинув голову в прозрачно голубое небо…
Но мы делаем шаг вперёд.
Васька оборачивается у порога темноты:
– Да здравствует Императрица! Если не вернусь – считайте меня легитимистом. И крутым перцем! – Задумывается на секунду и добавляет: – А фиг с ним, чего откладывать? Можете считать прямо сейчас… Потому что я вернусь!
Он прав.
Мы вернёмся. Обязательно. Ведь от нас зависит судьба не только двух девчонок, хоббита и умирающего хахира.
Вернёмся – потому, что иначе и быть не может!
– Взялись за руки, – командую я.
Наши ладони смыкаются.
И мы делаем последний шаг – прямо во тьму.
От резкого холода перехватывает дыхание. Сердце отзывается гулкими ударами, вздрагивает и цепенеет.
Какие-то искры пролетают перед глазами. А вокруг царит безмолвие. Вечное, вселенское…
Я что, уже умер?
Но до сих пор чувствую ладони товарищей.
Хотя вижу только ослепительную черноту…
А теперь не вижу. Не чувствую…
Холод. Пустота…
Ничего не остаётся.
У меня больше нет тела. Только сознание безмолвно кричит на всю Галактику: