Звон
Шрифт:
– Это вы… там? – Игорь мотнул головой наверх, с трудом подбирая слова.
– С колоколами, што ль, управлялся? – ответил он вопросом на вопрос. И тут же, не дожидаясь уточнений, добавил:
– Я, родимый, я.
Говорил звонарь пришепётывая. Чтобы понять его, Игорю приходилось вслушиваться буквально в каждое слово.
– И зачем вам это надо?
– Это не мне надо. Это людям надо. Звон колокольный – благодать. Лечит тело и душу, – с наставлением объяснил звонарь. – А потом я зарок дал: служить Богу и людям. Вот и служу, покуда силы ещё есть. Мне уже восьмой десяток в нонешний год пошёл, почитай как двадцать лет
Звонарь зашагал по своим делам, а Игорь сперва хотел было окликнуть старца, но передумал, поспешив на воздух.
Выйдя из храма, Игорь задержался у входа. Солнечный свет заставил его зажмуриться, а весенний ветерок, пахнущий цветущими садами, вытеснил из лёгких остатки тяжёлого церковного смрада. Придя в себя, Игорь заметил небольшую табличку справа от врат, на которую не обратил внимания, когда входил – «Церковь Сретения Господня».
– Ну, чего рот раззявил на проходе? – шикнула на него следом шедшая старушка. Игорь посторонился, а та бойко принялась работать веником, сметая с крыльца только ей видимый мусор.
– Скажите, а вы знаете звонаря? – обратился Игорь к старушке, совсем не разозлившись на столь неласковую реплику в свой адрес.
– Смотрителя Михаила? Кто ж его не знает? В мирской жизни был водителем автобуса. А когда чуть было ребятёнка не задавил, прибился сюда вот. Сначала продавал церковную выпечку. Потом, когда старый звонарь помер, встал на его место, – пробурчала та, даже не взглянув на собеседника.
Игорь неспешно побрел домой, прокручивая в голове услышанное.
4
Пассажирский автобус едва не опрокидывало на резких поворотах. Его колёса то с левой стороны, то с правой, неведомая разрушительная мощь отрывала от асфальта, и какие-то доли секунды машина мчалась только на двух. Однако уже через мгновенье другая, более гуманная сила старалась сохранить шаткое равновесие и со скрипом и визгом швыряла машину вновь на четыре точки опоры. Десятка полтора пассажиров, не понимая, что происходит, в панике хватаясь за поручни, всеми способами старались удержаться.
За рулём несущегося автобуса сидел Игорь. Его рот перекосила то ли зверская ухмылка, то ли гримаса ужаса, а глаза словно остекленели. В какой-то момент Игорь даже увидел всё происходящее со стороны и не узнал себя. Кожа на его лице натянулась и стала почему-то водянисто-прозрачной, а сквозь неё на мир через лобовое стекло смотрело странное существо-насекомое с огромными, как у стрекозы, глазищами и мощными, как у саранчи, челюстями. Самое жуткое, что этот «стрекузнец», сидящий внутри Игоря, смеялся. По всей видимости, он точно знал, что его никто не остановит.
Тем временем автобус вылетел на пустынный проспект и понёсся с ещё большей скоростью. Впереди на пешеходном переходе мигающий зеленый глаз светофора сменил красный. С тротуара на «зебру» шагнул мальчик лет десяти-двенадцати. Инстинктивно Игорь хотел было сбросить скорость, но не смог. Руки и ноги не слушались. Его тело, точно так же как и автобус, полностью контролировал смеющийся «стрекузнец».
Расстояние между транспортом и юным пешеходом стремительно сокращалось. Теперь Игорь мог легко разглядеть детали одежды пацана: чёрно-красную бейсболку, маленький рюкзачок за спиной и даже эмблему на рукаве спортивного костюма – голову свирепого красного быка, между рогами которого, словно клеймо, были
Автобус шёл на таран. До столкновения оставались считанные метры и секунды. За мгновение до кровавой развязки ребёнок стал, будто в замедленной съёмке, поворачивать голову в сторону опасности. Игорь зажмурился. Странно, но несмотря на это он всё равно продолжал безвольно наблюдать за происходящим, по всей видимости, глазами вселившегося в него чудовища.
БАМ-М-М!
Глухой чавкающий звук стал финальным аккордом неизбежной трагедии.
БАМ-М-М!
В самый последний миг Кравцов успел заметить, как в бесформенной человеческой массе, летящей параллельно асфальту, стали угадываться черты звонаря Сретенского храма.
БАМ-М-М!
Игорь открыл глаза… Тяжело дыша, он сидел на кровати, сжимая в потных кулаках одеяло. Сердце дятлом колотило в грудь. Вот уже неделю один и тот же жуткий сон заставлял его просыпаться под звон колоколов. Игорь встал потихоньку, чтобы не разбудить жену. Ольга мирно посапывала, чему-то улыбаясь во сне.
В зеркале ванной на Игоря смотрел незнакомец. Тёмные круги под воспалёнными глазами от хронического недосыпа и ночных кошмаров, помятая кожа лица, взъерошенные волосы и щетина, пробивающаяся неравномерными клочками, делали его чем-то похожим на мутанта из сна.
– Да уж! Красота, – хриплым голосом проворчал Игорь и полез под душ. Прохладная вода, смыв шлейф ночного запаха и сновидений, помогла избавиться от неприятных ощущений и окончательно проснуться. Впереди намечался трудный день.
5
Назначенный не так давно начальник Игоря – директор по связям с общественностью Александр Алексеевич Харин, несмотря на субботу, запланировал большое совещание. То, что законный выходной накрылся «медным тазом», Игоря расстроило не сильно. К работе без выходных он давно уже привык. Гораздо неприятней было то, что ему, скорее всего, опять придётся спорить с начальством, доказывая несостоятельность глупых предложений и решений новоиспеченного босса.
«И откуда его только выписали?» – размышлял Кравцов, готовя завтрак.
Толстомордый, с маленькими заплывшими глазками, зорко стреляющими во все стороны из-под очочков, Харин походил на морскую свинку. Он всё вынюхивал, высматривал, так сказать, обживал пространство. На заводе и в городе Харин был человек новый. Ему приходилось из кожи вон лезть, чтобы навести мосты со всеми нужными людьми. Ради этого он целыми днями даже в рабочее время ходил по кабакам, за казенный счёт щедро угощал дорогим виски и сытными закусками депутатов, чиновников, политиков местного «разлива» и другую полезную «общественность». При этом не забывал и о себе любимом. Пару раз Игорь даже был свидетелем весьма занятных сцен, когда под конец очередного шумного застолья обезумевший от дармового алкоголя и плотских желаний Харин, оголив брюшко, начинал неуклюже бегать за очередной сопровождавшей его в тот вечер барышней, безуспешно пытаясь поймать её в свои объятья. Причем по визгам и хрюкам Харина нельзя было понять: веселится он или злится из-за того, что объект его вожделений всё время ускользает.