Звонкий ветер странствий
Шрифт:
Когда они заново обустраивались на борту «Святого Дунстана», Санька тихонько шепнула ему на ухо:
– Саша, а Фролка-то Иванов на берегу определился ночевать, да и все вещи его остались на постоялом дворе…
– Ничего, я с ним завтра переговорю, с самого утра, – пообещал Егор.
С самого утра поговорить не получилось, срочные дела навалились нещадно – денежные, снабженческие, прочие… Только уже перед самым обедом Егор выкроил свободные полчаса и предложил Фролу:
– Ну, подполковник, потолкуем немного?
– Потолкуем! – покладисто согласился Иванов. – Но, господин командор, может,
Пампа встретила их чистой и звенящей тишиной, да пёстрым ковром разноцветных опавших листьев. В бездонном голубом небе – прямо над их головами – крохотными точками кружили орланы.
– Ты, Александр Данилович, обо всём уже, наверняка, догадался? – неуверенно и чуть напряжённо спросил Фролка.
– Остаёшься здесь?
– Извини, господин командор, но – остаюсь… Хочешь знать – по каким причинам? Или тебе это совсем не интересно?
– Почему же, очень даже интересно! – искренне заверил Егор. – Давай, рассказывай, подполковник.
Фролка тяжело вздохнул, зачарованно вглядываясь в прекрасные и таинственные пейзажи аргентинской пампы:
– Во-первых, это из-за Исиды. Не может она – прямо сейчас – покинуть Аргентину. Обязана отомстить за отца, да и за других своих родственников, погибших там, в лагере гаучо, на излучине Рио-Рохо. Пока жив подлый Диего Гонсалес – не будет ей покоя. Нельзя оставлять в живых кровных врагов, достойных смерти… Такой, вот, старинный обычай есть у южно-американских гаучо.
– Хороший обычай, – согласно кивнул головой Егор. – Продолжай!
– А, во-вторых, это сама Аргентина – славная бело-голубая страна… Полюбил я её, командир, всем своим сердцем. Эту бескрайнюю пампу, буро-лимонные листья платанов, воздух – с лёгкой горчинкой… Да, и покойный Джо Тупи просил меня помочь гаучо в их благородной борьбе с кабальерос…
– И это тоже понятно! – криво усмехнулся Егор. – Но, ведь, если я не ошибаюсь, есть и «в-третьих»?
После двухминутной паузы Фролка покаянно выдавил из себя:
– Помнишь, командир, когда мы отплывали от Василевского острова, ты мимоходом обронил, что, мол, царь Пётр мог запросто и своего человека послать вместе с экспедицией? Чтобы надзирать, места разведать, где бешеное золото лежит…
– Ну, помню.
– Так это я и есть, тот надзирающий! Ты, уж, Данилыч, извини, что так получилось… Всё Матти, Матильда, Снежная Королева – как ты называл её. Не знаю, как так получилось, но я полностью находился под её властью… И, очень похоже, что не я один. Вот, и Пётр Алексеевич тоже, судя по всему, попал под её влияние. По многим делам и вопросам он совета тайно спрашивал у Матильды… Чары, может, какие? Что она велела, то я и делал, особо не рассуждая… Только, когда мы уже подошли к английскому Плимуту, шторка с моего разума стала постепенно спадать, снова вернулась способность самостоятельно мыслить, рассуждать… А потом я встретил Исидору… Эх, что долго говорить! Прости, уж, ты меня, Александр Данилович! Прости и прощай! Тебе же самому будет спокойней, если я, подлый предатель – пусть, и бывший – останусь здесь…
Егор беззлобно подмигнул Фролу и, тепло похлопав по плечу, огорошил:
– Не бери, подполковник, лишнего в голову и не переживай
Глава семнадцатая
Мне мыс Монах, облупленный и гордый…
Покинув залив Ла-Плата – одноимённый с великой Серебряной рекой – корабли эскадры бодро, благодаря попутному течению и попутным же ветрам, уверенно продвигались на юг. Уже в середине мая они пересекли знаменитый тропик Козерога и взяли курс на пролив Магеллана.
Правда, стоит отметить, что этому важному решению предшествовали долгие обсуждения и жаркие споры.
– Извините, сэр командор, но места, по которым нам совсем скоро предстоит идти, мне весьма плохо знакомы, только по отрывочным рассказам знакомых шкиперов, – честно признался Людвиг Лаудруп. – Но и эти заслуженные морские волки здесь никогда не бывали, а всего лишь, в свою очередь, слышали о них от друзей, приятелей и хороших знакомых. Так что, сами, наверно, понимаете.… Да и карт-то толковых у меня нет, только, вот, эта, – датчанин смущённо выложил на стол обрывок старого светло-коричневого пергамента, добытого – с кровью – в английском Плимуте.
Егор без должного почтения относился к точности и достоверности карт, которых ему доводилось здесь – и в семнадцатом, и в восемнадцатом веках – видеть, но то, что было изображено на этом мятом куске старого пергамента и картой-то, даже, с большой натяжкой, назвать было нельзя. Так, некий укрупнённый план, заполненный разными геометрическими фигурами.
«Очевидно, что большой, небрежно обрубленный снизу треугольник – это южноамериканский континент, маленький треугольник, отделённый от первого узкой неровной полосой, естественно, остров Огненная Земля», – начал старательно подсказывать вежливый внутренний голос. – «А крохотные ромбики, треугольники, кружки и овалы – это, надо понимать, второстепенные острова и островки…».
Лаудруп, видя недоумение Егора, извинительно вздохнул и приступил к пространным объяснениям:
– Выйти в Тихий океан можно лишь двумя путями. Либо, обогнув американский континент с юга, либо, пройдя – между Южной Америкой и островом Огненная Земля – этим узким проливом, который в прежние времена назывался проливом Онз-Миль-Вьерж, а нынче именуется Магеллановым проливом. У каждого из этих вариантов есть и свои большие плюсы, и свои же существенные минусы.
– Давай, адмирал, излагай! – подбодрил датчанина Егор. – Я всё пойму, тем более что уже много слышал об этих местах…
«И не только слышал, но и двухсерийный научно-популярный фильм смотрел!», – неслышно для окружающих дополнил внутренний голос. – «В далёком и славном двадцать первом веке, понятное дело, ясный вечер…».
Людвиг невозмутимо раскурил фарфоровую голландскую трубку и задумчиво продолжил:
– Казалось бы, что самое простое – это плыть прямо на юг и огибать мыс Горн, крайнюю точку Южной Америки…
– Названный так в честь голландской деревушки Горн, из которой был родом шкипер Якоб Ле Мер, первым обогнувший этот знаменитый мыс, – не удержавшись, тщеславно блеснул Егор энциклопедическими знаниями.