Звоночек 3.

Маришин Михаил Егорович

– Ага, и Бойко тоже. Что то он в последнее время суетится, всё допытывается, нельзя ли броню ещё больше усилить. А тут смотри, - Милов взялся за мой "макет" и вытянул всё сало так, чтобы оно торчало в одну сторону, общая толщина "бронезащиты" при этом увеличилась раза в полтора, - в промежутки даже 37мм свободно не войдёт. А больший калибр и подавно. И раскрой проще, фаску снимать не надо, задний пакет наклоним градусов на 5-10. И катать такую броню на малых станах можно, она ж как полоса получается. А нам знай себе по длине поперёк режь сколько надо.

– Правду говорят, что иногда без поллитра не разберёшься, - усмехнулся

я устало, разливая по крайней, - Вижу, у тебя голова опять заработала как надо. Накрепко запомни Петя, не бывает безвыходных положений, это, знаешь ли, ещё барон Мюнхгаузен говорил, просто мы порой зацикливаемся на очевидном, ходим по кругу. Аппарат наш самый важный, тот, что промеж ушей помещается, тоже порой перезагрузки требует.

– Чего? Какой загрузки?

– Перезагрузки. Надо сбросить всю информацию полностью, а потом снова, с самого начала, с самого важного, загрузить себе в голову. И не просто так, а осмыслив. Тут то, ты и от ошибок, которые прежде не замечал, избавишься, и, глядишь, новые пути откроются. Вот, скажем, колешь ты дрова, а если к ним ещё и голову приложить...
– запутался я в мыслях.

– Шишка будет! Сам себе не поставишь, так я тебе помогу!
– вмешалась вошедшая Полина, - Просила же не напиваться! И ты, Пётр, тоже хорош! Машке скажу, чтоб головомойку тебе устроила! Мигом закругляйтесь, деятели, а то на пьяную голову мало ли до чего додумаетесь!

– И то верно, - не стал я спорить, взглянув на жену и, повернувшись к Петру, предложил, - Пойдём я тебя провожу.

– Ага, сейчас!
– возмутилась Полина, - А тебя потом кто проводит? Завалишься в канаву где-нибудь, позору не оберёшься!

– Всё! Хватит!
– повысил я голос, пресекая дальнейшие наезды, и твёрдо сказал, - Решил идти - значит пойду! Тут полчаса самое большее туда-обратно. Заодно и проветрюсь по дороге. Ненавижу во хмелю спать ложиться.

Поля как чувствовала, что прогулка без приключений не обойдётся. И верно, на полдороги мы напоролись на изрядно подвыпившего молодца. Обошлось словами, но лучше бы мне морду набили.

– Ааа... Товарищ Любимов!
– личность мою местный житель установил влёт, - Великий метатель гранат, ети его... А я тоже пьяный! Как и ты! А знаешь почему? А потому, что меня из комсомола выперли! А знаешь за что? А за тебя! Никто не верит, что ты ничего не бросал! Даже те, кто вместе со мной тогда ту бронеплиту ворочали! А я, вот беда, врать и молчать так и не научился... А ты научился, как погляжу... Вот и сейчас молчишь... Ну, молчи, молчи, а я дальше пойду. Всё равно мне уже.

– Фамилия? Имя?
– решительно, напоказ, спросил я, внутренне сгорая со стыда.

– Думаешь, спужался я тебя? А вот и нет! Костин я, Иван. Только что с меня теперь взять, с беспартийного?

В довершение всего, по возвращении домой Полина встретила меня новостью.

– Сталин звонил. Сказал, перезвонит позже. Опять вляпался, да?
– спросила она меня участливо.

Тут меня прорвало и я рассказал жене всю эту историю с географией без утайки, от технических подробностей боеприпаса до последних слов чернорабочего Ивана Костина.

– Тебя пожалеть что ли? Так нечего, вины твоей в случившемся нет, - пожала Поля плечами, - А если совет нужен, так брось эту несчастную гранату и дело с концом.

– Ты так легко об этом говоришь, будто каждый день только этим и занимаюсь.

А ведь я спортивный молот в руках никогда не держал!

– А чего? Мужик ты здоровый, каждое утро битый час мечом своим ненаглядным машешь, - беззаботно, но вместе с тем чуть ревниво, заявила жена, - И вообще, не думала, что ты испугаешься.

– Я? Испугаюсь?!
– такая постановка вопроса возмутила меня до глубины души.

– Ну да. Как вспомню с какой лёгкостью ты в самые безнадёжные предприятия ввязываешься, так ума не приложу, почему ты жив до сих пор, относительно цел и при этом дома. В Грузии уцелел, корабль без машин через два моря привёл, стало быть огонь и воду прошёл, только медные трубы остались. И только тут ты вдруг сомневаться начал.

– Знаешь, сказки сказками, а тут дело серьёзное, дальше некуда.

– Сказка ложь, да в ней намёк. Знаешь, в чём испытание медными трубами заключается?
– Поля взглянула прямо мне в глаза, - Когда витязь преодолеет и воду, и огонь, слава о нём по миру расходится и всяк язык к той славе, в меру таланта, небылиц добавляет. И вот тут то и настаёт момент совершить подвиг, именно такой, какой болтуны сами и придумали. Сумел - можешь без боязни потом говорить, что про тебя лишнего наговаривают, никто поперёк не скажет. Не сумел - подумают, что и воду ты не прошёл, и в огне не был, брехня это всё, и звать тебя никак. Сказка эта как раз про тебя, коли уж ты тихо и спокойно жить не можешь и мне не даёшь.

– В смысле?

– В том, что с третьей работы уже увольняться приходится. Чуть освоишься, как парторг местный тут как тут. Неприлично, видите ли, жене товарища Любимова в беспартийных ходить.

– Погоди, а я почему ничего не знаю? И где ты теперь?

– У тебя своих забот полно. А мне дядюшка Исидор пропасть не даст и всегда устроит в лучшем виде. Благо у него сейчас дел с химией развелось, что хоть наркомат открывай. Я уж и искусственными волокнами позаниматься успела, и синтетической смолой, да только не моё это всё, ничего не чувствую, неживое всё какое-то.

– Мочевиной займись. Азотные соединения всёж к живой природе поближе. Из неё как-то пенополиуретан получить можно, чтоб пробкой металлические понтоны не набивать...

– Ты давай, зубы мне не заговаривай. Что решил то? Будешь бросать или нет? Имей ввиду, я не просто так в тебя вцепилась, товарищ Сталин попросил, причём очень обходительно, повлиять на тебя.

Ничего себе! Я даже не нашёлся как на это заявление отреагировать. Ко всему был морально готов, к приказам, давлению, настроился уже, так сказать, на конфликт, но не к такому. Ничего не скажешь, Сталин сидит на своём месте по таланту и праву, просчитал меня и нашёл дипломата, с которым я бодаться не буду.

– Ну, решайся же! Сам же твердишь, что война с немцами не за горами. Встарь всегда перед битвой поединщики сходились, да так, что порой, и без боя всё решалось. Былину про Мстислава и Редедю знаешь? То-то! А теперь, выходит, тебе выпало, пусть и простое состязание. Победишь, может Гитлер, будь он не ладен, испугается и войны не будет, - уговоры жены лились равномерно и успокаивающе.

– Это, конечно, вряд ли. Но, ты права. Если попытаюсь, то позор возможен, а если откажусь, то просто гарантирован. Брошу и пусть все утрутся. И наши, и немцы. Зато потом буду всех, кто от по-настоящему нужных де отвлекает, лесом посылать.