Звоночек 3
Шрифт:
Эпизод 8.
Как должен выглядеть Дед Мороз? А вот и не угадали. Дед Мороз под новый 37-й год носит, кроме красно-белого бумажного колпака и короткой из-за недостатка материала ватной бороды на тесёмках, серо-стальную танкистскую гимнастёрку с петлицами старшины и поблёскивающей на ней медалью "За отвагу", портупею, чёрные галифе и тапки из обрезанных валенок на босу ногу. Из белоснежного на нём только бинты, скрывающие кисти рук и предплечья, которые как раз заканчивает перевязывать Полина.
– Ты, Василий, давай-ка по вечерам заходи к нам. Доктора докторами, да у меня тоже кое-что есть, - обращаясь к раненому говорит моя жена и, кивает в мою сторону.
– Гляди, как я Семёна выходила, хоть издали на человека стал похож. А был то, не поверишь, будто чёрт из ада на курорт приехал, люди, бывало, шарахались. Красный, как тот помидор. Ничего, порозовел, как видишь. И ты у
– Неудобно как-то, Полина Сергеевна...
– засмущался танкист.
– Неудобно тебе сейчас одному по нужде ходить, - отрезала Поля.
– А лечиться очень даже удобно. У тебя же из госпиталя выход свободный? Ходячий, хоть ты и в "тяжёлых" числишься? А если тебе сюда добираться долго, так ты ко мне в лабораторию днём приходи, я тебе адрес дам. И угораздило же тебя так...
– Да сам не пойму, как нас так накрыли. Комбат, полковник Бойко, давно замечать стал, что местоположение нашего батальона фашистам кто-то частенько выдаёт в высших штабах. Специально ведь подстраховался. В тот день мы совершили марш на юг почти на сто километров по запланированному маршруту. Говорили, опять наступать будем, - с нескрываемой досадой, отметил танкист.
– Но перед самым прибытием на точку, комбат по радиосвязи приказал свернуть и идти до соседней деревушки, где и заночевать. Специально ведь сделал так, чтоб если и продадут, то всё равно утрутся. Не будет нас на точке. А деревеньки там, надо сказать, для танков совсем пакостные. Дома, заборы - всё каменное. Улочки узкие, не развернуться. Может, кому и нравится так жить, а меня лично, как командира танка, с души воротит. Ну, распихали мы свои машины кое-как уже в темноте, часовых выставили да и спать завалились. Устали все, как собаки, а тут в кои то веки в десятке километров от фронта отдохнуть случай выпал. С утра - проверка, обслуживание техники, заправка. Гам, грохот кругом, дизеля ворчат. У меня механик на броне, у горловины, а я, значит, как сейчас помню, ведро с соляркой с земли подаю, одной рукой за дно придерживаю. И тут бац! Товарища моего будто сдуло! Я аж застыл. А потом гляжу, а ведра-то и нет! И руки по локоть горят! Ну, тут понятно, махал я ими сдуру, ещё чуть-чуть и взлетел бы, точно говорю. Хорошо, лужа рядом оказалась и я, споткнувшись, прямо туда брякнулся, что тот поросёнок. Очухался мальца, вскочил, вижу - танк мой горит! А там полный БК! Боли в азарте не чувствую, а руки не слушаются, да и нечем его тушить-то. Ну, я и дал дёру. Вовремя. Рвануло так, что от машины только днище осталось, списывать нечего. Вот ведь как вышло...Горыныч, двухголовый огнемёт, за углом стоял. Вот в него бомба и попала. Кто рядом был, понятно, погибли, а меня корпус моего танка, да башня спасли, когда пламенем да взрывной волной во все стороны пахнуло. Спас меня танк, а сам сгорел. Так то.
– Чем накрыли то?
– спросил я, смахивая накрошенный лук в миску с солёными грибами.
– Авианалёт, - нахмурившись коротко бросил старшина, но, помолчав, добавил подробностей.
– Зимой в Испании погода, как у нас в октябре. Сыро. Если не дождь, так всё равно тучи нагоняет. Вот они в облаках и подкрались. Наши говорят, едва заметили, даже "Воздух!" подать не успели, как они вниз один за другим падать начали. Поняли в чём дело, только когда на земле рваться стало. А истребители прилетели, когда франкистов и след простыл. Ищи ветра в поле. Вот как они нас нашли, а? Мы ведь и замаскированы были, лети они просто мимо, вряд ли бы рассмотрели. Так нет, вышли бомбардировщики прямо на нас! Целенаправленно! Знали же ведь, в какой деревушке нас искать!
– Ага, вот и "Штуки" нарисовались, - пробубнил я себе под нос.
– А ты, старшина, на штаб не греши. Сами вы, скорее всего, виноваты. Бойко сам себя перехитрил. В Мировую войну так, не то, что батальон, целая армия легла. Тоже были любители открытым текстом по радио болтать. Потери большие?
Танкист кивнул, помолчал, видно было, что неприятно ему говорить, но скрывать не стал.
– Считай, роту тогда списали. Железо-то чёрт с ним, заменить можно, а людей не вернёшь. Хорошо ещё, что, в основном, в Союз, на излечение большинство, а не совсем наглухо. Тяжёлых, понятно, не попросишь. Лёгкие, кто в строю остались, кто на родину в отпуск. А я ни там, ни сям, вот комбат и попросил записку передать, чтоб мимо почты. А то может и не дойти, смотря, что там написано.
– Не переживай старшина, ничего страшного там нет, - ответил я успокаивающе.
– Кланяться велит знакомым и близким, да просит посодействовать для нашей армии штурмовой танк без башни протолкнуть. Чтоб пехоту внутри него к самым вражеским окопам довозить. Считаешь, нужное дело? Ты как на это своими глазами смотришь? По собственному опыту?
– Допекли комбата, раз к вам обратился. Да и немудрено. Пехоты у республиканцев, можно сказать нет. Недоразумение чистое, но многочисленное. Гонору хоть отбавляй, в бой рвутся, даже окопы рыть отказывались поначалу, считая, что проявление трусости. Правда, как только до стрельбы доходило, только пятки сверкали. Без окопов-то не особенно в обороне повоюешь. У тех, кто выжил, ума прибавилось, с обороной более-менее стало. И то потому, в основном, что миномётов у нас - прорва. Винтовок и пулемётов не хватает, а этого добра достаточно. Те же, с другой стороны, тоже в зазнайстве, армия всё же, не милиция, за километр даже не цепями, а шеренгами
– Мда... Покрепче. Но и комбат твой не дурак, подстраховаться не помешает.
– Оно, конечно, - согласился старшина, - танкисты никогда не подведут, а от пехтуры не знаешь, чего ждать. Только в бою видно, да уже поздно. Комбат даже хотел свою, собственную пехоту при батальоне завести и тренировать, да ему не разрешили. Не положено кому попало вооружённые части формировать, это только республиканское правительство может. Тем более, из бывших белогвардейцев.
– Что?
– не поверил я своим ушам.
– Да, прибился к нам один. Нам для восполнения потерь испанцев присылали, которых мы ещё научить должны были. А как, если языка не знаем? Тут это беляк и подвернулся. Сам добровольцем пришёл. Комбат с ним поговорил, да и взял, хоть и дрались они, как оказалось, в Грузинскую по разные стороны фронта. Полынин его фамилия, ещё в Гражданскую был порчиком, а у нас рядовым водителем на грузовике. Бочки с соляркой возил. Говорил, что хочет на Родину вернуться. Там у них даже какой-то союз возвращенцев есть, или как он называется. Вот из того союза Полынин и притащил за собой добровольцев на целую роту.
– И?
– Я ж говорил, запретили республиканцы, хотя советские представители были не против. Сказали им, чтоб вступали в народную милицию или интербригаду на общих основаниях. А целой ротой - ни-ни. Ну, беляки и ушли восвояси. И Полынин с ними. Жаль, если честно. Народ бывалый, три, четыре войны у всех за плечами. Такие не бегают. Говорили, что в Пальму-на-Майорке, к команданте Алехандро они подались. Тому и правительство не указ.
Интересные дела творятся! Получается, что у Кузнецова в базе флота целое вражеское подразделение где-то шастает! Газеты то и дело выходят со статьями, что белые воюют на стороне франкистов. Увижу Кожанова, надо будет обязательно сказать. А штурмовой бронетранспортёр... Умеет Бойко озадачить. Положим, с Гинзбургом или Траяновым можно общий язык найти, чтоб образец сделали. Дело не хитрое на танк башню не поставить, да сиденья внутри разместить, благо двигатель Т-126 впереди. Но уломать Ворошилова, чтоб на вооружение принял? Как? К тому же, именно с вооружением беда. После того, как вопрос с самозарядной винтовкой и ручником решился, нет у наркомата обороны большей заботы в области пехотного вооружения, чем пулемёт. Беда в том, что никак наши конструкторы-оружейники не могут дать машинку с огневой производительностью Максима, во всяком случае, не хуже нового немецкого МГ, малым весом и, к тому же, чтоб холщёвыми лентами питалась. Дегтярёв даже свой крупняк сам под металлическую ленту переделал, чтоб её преимущества доказать. Благо для ДК, теперь уже ДКМ, тряпочка хлипковата. Но в отношении винтовочного калибра ГАУ стоит на своём. Крохоборы чёртовы. Шпагин четыре года бился над магазином, чтобы из высококачественного металла делать разрешили, зато теперь они ко всем винтовкам подходят, а не к каждой индивидуально. Но сколько оружия успели наклепать, к которому по одному-два магазина! Такая самозарядка мосинки ничуть не лучше, минута-две и набивай, вместо того, чтоб стрелять. А стоит дороже и весьма. Сэкономили... И ДКМ на штурмовые бронетранспортёры ставить тоже не разрешат. Крупняков не хватает, несмотря на то, что на ПТР потренировались 12,7-мм стволы массово выпускать, они и батальонным зенитчикам, и на флот нужны. А ещё пулемёт 14,5-мм калибра требуется, да чтоб в спаренных установках можно было ставить. Это для полковых зенитных рот. Вот такие аппетиты, а удовлетворить их всё как-то не получается.
Взяться что ли? И хочется, и мысли кое-какие с ходу приходят, но не многовато ли мне одному? Сторожевиком, понятно, не я сам собственноголовно заниматься буду, как и турбокомпрессор до ума доводить, для этого есть такой человек, как Архип Михайлович Люлька, переманенный мной из Харькова, где его с единомышленниками, выдумщиков, не очень-то жаловали. Кто-то теряет, кто-то находит. Мой компрессорный отдел, с октября разбавленный вольными энтузиастами, согласившимися сперва решить более простую, по сравнению с ТРД задачу, резко подтянулся и постановку на испытания ТК с задуманной мной центростремительной высокотемпературной турбиной с охлаждаемым диском и лопаточным аппаратом можно ожидать в ближайшем будущем. Я уж и низковысотный АМ-36, идущий на торпедоносцы, приготовил. Удастся поднять его потолок хотя бы до девяти с половиной километров, до уровня моторов с двухсткоростными или двухступенчатыми приводными нагнетателями, считай, задача выполнена. А вот маломощный мотор... Мотористов у меня больше нет. Только сам, да подрастающее поколение студентов.