Звонок другу
Шрифт:
— Я! Ничего! Не выуживал! Он! Сам! Отдал! — пролаял Скотников.
— Кому?
— В фирму. Он сам! Он и подпись сам поставил! Его никто не тянул!
— И где же он сам?
— Я не знаю! Он вообще алкаш!
— А ты когда его видел в последний раз?
— Не помню…
Морда Скотникова тут же ткнулась в лужу. Он отчаянно заколотил ногами по полу, давая понять, что вспомнил.
— Раз, два, три, четыре, — меланхолично отсчитывал Лелик.
На счете «сорок» Самурай поднял
— Ну, вспомнил?
— В прошлый понедельник. Он на семинар приходил. Он пьяный был совсем.
— И с чего же это он напился?
— Не знаю! При чем тут я-а-а? — завыл Скотников.
— Ты тут при всем. При всех делах. Витька-то все мне рассказал. Во что ты его втянул. Рассказал и в петлю полез. Нету теперь Вити, понял?
Скотников затрясся.
— А поскольку с Вити взять теперь нечего, мы к тебе пришли. Его долг теперь — твой долг. А я должникам не прощаю. Гони три тысячи баксов — и мы, так и быть, уйдем.
— У меня нет! Честное слово!!
— Слушай, а где у тебя утюг стоит, а? Чтобы нам время попусту не тратить. Люди мы занятые…
— Нету денег! — выл Скотников.
— Что ж, нет, так нет. А где, кстати, баба твоя?
— Она… на работе
— И где же она работает?
— Она врач! Хороший врач! Она венеролог!
— Вене — чего?
— Она сифилис лечит и гонорею! Если вам надо…
— Фу, гадость какая! Вот что, поднимайся, голубь, поедем с твоей бабой знакомиться!
Самурай поднял Скотникова на ноги, продолжая удерживать за остатки волос.
— Ее уже нет на работе, — лепетал Анатолий.
— Как нет? То была, то нет…
— Она… она… — Скотников пытался что-то придумать, развесить какую-нибудь клюкву — ведь все это так легко получалось у него в последнее время.
Но братва — узкоглазый мужик с детским голосом, бритоголовый Саня, Вовчик со страшным шрамом через все лицо, огромный Лелик — это все-таки не тот контингент, на котором совершенствовал свое актерское мастерство Скотников, увы — не тот!
И он заплакал от бессилия.
— Еще чего, кто это тебе слезы лить разрешал, чмо? — рявкнул вдруг Лелик. — У нас бьют, а плакать не дают, понял?
И в подтверждение сказанного пнул Скотникова в пах. Тот взвыл, хватаясь руками за низ живота.
— Слушай сюда, падла! Мы сейчас на улицу выходим. Все вместе, понял? У нас у каждого — ствол при себе.
Лелик, распустив молнию спортивной куртки, вытащил из кобуры «тэтэшник». Глаза Скотникова закатились куда-то вверх, как у засыпающей на насесте курицы. Звонкая оплеуха вернула его к жизни.
— Не стреляйте, у меня сын маленький, — прошелестел Скотников.
— У Витюхи тоже сын остался. И дочка. Так что ты нас на жалость
Во дворе дома играл в песочнице серьезный мальчик в очках.
Он построил замок. Замок был замечательный, а зрителей, которые могли бы оценить эту вершину песчаного зодчества, — зрителей не было. Мама как убежала в магазин, так ее все нет и нет. Другие дети уже спят после обеда, а его мамища пьет вино в кафетерии возле магазина и болтает с чернявым дядькой по имени Гиви. И думает, что он, Даня, об этом и не догадывается. А он догадывается!
Двери парадного распахнулись, четверо дяденек, которые угостили его чудесной шоколадкой, под руки выволокли дядю Толю с восьмого этажа.
«Напился, козья морда!» — оглядев дядю Толю, решил мальчик.
Так же выглядел иногда дворник в детском саду. И воспитательница Лизванна, глядя на дворника, всплескивала большущими ручищами и говорила именно так: «Напился, козья морда!»
Мальчик побежал к дяденькам.
Они открыли багажник большой белой машины, дядя Толя полез туда, кося на мальчика безумным взглядом. От него плохо пахло. Как от Женьки, который писался в кровать.
— Вы куда его везете? — поправив очки, спросил мальчик.
— А, Даиечка! — улыбнулся огромный дядька, похожий на обезьяну. — А где твоя мама?
— Она еще не пришла. Она кофе пьет.
Дядя Толя тем временем свернулся калачиком на дне багажника. Крышка захлопнулась.
— А зачем он там? — не унимался Даня.
— А он сам попросил. Ему так больше нравится, — потрепав Даню по рыжим вихрам, ответил обезьянистый дядя. И дал мальчику конфету.
— Садись, Лелик, ехать пора, — окликнул обезьянистого дядю другой, со шрамом через лицо, усаживаясь за руль автомобиля.
— А вы китаец? — спросил неугомонный ребенок третьего, узкоглазого коренастого дядю, который усаживался на заднее сиденье.
— Типа — да, — неожиданно тонким голосом ответил дядя.
— А куда вы дядю Толю везете?
— В музей, — откликнулся четвертый, бритоголовый дядя, и тоже исчез в чреве машины.
— В какой?
Но белоснежная машина тронулась и исчезла в арке двора.
Глава 37
ДЕНЬ МЕДРАБОТНИКА