Звук воды
Шрифт:
Держа сцепленные замком руки за спиной, все потихоньку собрались вокруг плаката. На рисунке была изображена залитая солнцем открытая веранда частного дома. Рисовать людей — нелегкая задача, но автор достойно вышел из затруднительного положения: на веранде, с которой открывался вид на большую цветочную клумбу, никого не было, только стояли стулья всех членов семейства. На папином стуле лежали газета и очки, на мамином — незаконченное вязание, на детских стульях — книжка с картинками и кукла. Как будто все семейство только что встало и по какому-то делу ушло в дом. Наверное, скрытый смысл плаката заключался в том, что если старательно откладывать
Кадзуо посмотрел, на табличку с именем и вздрогнул.
Там было написано: «Ученица второго класса Фусако Тохата».
Отбор плакатов продолжался до самого вечера. В зале для почетных гостей, там, где висела огромная люстра, для всех членов жюри сервировали ужин в европейском стиле. Перед тем как резать фрукты, Кадзуо по ошибке смочил руки в чаше для омовения пальцев.
Он очень устал. Утром спал дольше обычного, торопился, чтобы вовремя выйти из дому, и в итоге не успел побриться. Суббота и опять дождь. Он провел рукою по щекам и подбородку. Жесткие волосы, словно сговорившись, ночью незаметно выросли все как один и превратились в неряшливую щетину.
В отделе было темно и холодно. Начальник уехал в командировку, и все пришло в запустение. И значит, если получить разрешение, то можно со спокойной совестью пойти в министерскую парикмахерскую. А в парикмахерской можно с чистой совестью убить время. Здешний профсоюз официально провозглашал важность прибытия на службу в целости и сохранности и своевременного ухода с нее. Получалось, что лень в некоторых своих проявлениях связана с понятием социальной морали.
Кадзуо отпросился у ответственного и пошел бриться в парикмахерскую. Он был там всего неделю назад, поэтому парикмахер, завидев его, немного удивился. Кадзуо издалека демонстративно почесал подбородок. Парикмахер, не переставая работать ножницами, кивнул. Кадзуо успокоился и сел на краешек стула в, как всегда, людной комнате ожидания. Перед ним в очереди было еще пятеро.
Ему очень нравилось здесь. И чем больше людей было перед ним в очереди, тем больше нравилось ему это место. Во-первых, яркий свет. Здесь безжалостно жгут электричество, которое к тому же отражается в трех больших зеркалах. Потом спиртовой запах тоника для волос. Запах мыла и снежный запах карболки. Немного погрев руки над хибати [4] , он расслабленно откинулся на спинку стула.
На стуле лежал развлекательный журнал, грязноватые углы его страниц закручивались, как лепестки искусственных цветов. В ожидании своей очереди Кадзуо прочел журнал от начала до конца. Под фотографией популярной певицы, облаченной в сценический костюм, были напечатаны слова ее лирической песни. Киноактеры без конца заводили романы, писатели писали эротические повести и публиковали их по частям.
4
Хибати — переносная жаровня для отопления помещений.
«Быть популярным тоже совсем неплохо, — подумал Кадзуо. — Со спокойной совестью получаешь прибыль от беспорядка. И никакого тебе вреда». Он вдруг представил себя в виде поп-певца. Костюм матроса, грим, фатоватый вид. Эта фантазия подхлестнула его. У всех людей есть идиотическая склонность к пению. Наверное, пение —
Он попробовал запеть. Но, приоткрыв рот, остался безмолвным.
«…Ах как светло на платформе».
«…Не забыть мне, не забыть».
«…Яблочко, я так тебя понимаю».
Зеркало на мгновенье затопила белая, сияющая материя. В кресло сел следующий клиент. Кадзуо физически ощутил, что жесткая щетина на его щеках заперта в границы его тела. Если бы не это, он бы, наверное, запел. Он бы полетел. Сделался бы текучим и проник в самую узкую щель. Разъединил бы звенья реальности.
Это как заклинание. Ну хоть бы строчку пропеть:
«Ночная грусть. Я вспоминаю о тебе…» — или:
«В груди вот-вот угаснет юности искра…» — или что-нибудь такое, в стиле якудзы.
Кадзуо сидел перед зеркалом. Он был гладко выбрит. И ему было предельно ясно, что это гладкое лицо ни в коем случае не запоет.
Фусако вырвала из рук Кадзуо портфель и со всех ног побежала в столовую. В столовой было тепло.
— Ой, как здорово! Как здорово! — сказала Фусако.— Мне уже так надоело обедать одной!
— Твой плакат занял третье место.
— Здорово! А как вы узнали?
— Потому что я проводил отбор.
— Отбор?
— Я ставил оценки.
Фусако, похоже, не совсем поняла, о чем он говорит, и замолчала. Ну и пусть не понимает. Кадзуо не видел нужды в более подробном объяснении. Он сердился на нее за то, что она нарисовала этот плакат.
— Почему ты нарисовала этот плакат?
— Ну, учитель сказал.
— Я не про то. Почему такую картинку?
— А-а, картинку. Я просто срисовала рисунок из американской книжки.
Но Кадзуо уже не мог остановиться и прекратить допрос. Ну как может девочка девяти лет понимать, какой именно рисунок подходит для рекламы накопительных программ?
— Ну и где там накопительные программы?
— Так вы не поняли? И я тоже не поняла. Но учителю очень понравилось, и он меня долго хвалил.
— Ты честно ничего не поняла? Просто взяла и срисовала?
— Ага.
Кадзуо немного успокоился. Взял в рот сигарету. Фусако чиркнула спичкой.
— Это еще зачем? Где ты этому научилась?
— Вы все время задаете вопросы. Совсем как в школе. — Фусако засмеялась так очаровательно, что Кадзуо сделалось неприятно. — До этого меня никто не спрашивал, где я этому научилась.
— Что значит «никто»?
— Мама иногда звала к нам на ужин разных дяденек. Зажигать спички очень интересно. Я один раз попробовала, а мама мне сказала: «умница». И тогда я стала все время зажигать спички.
Сигэя внесла в комнату тарелки с ветчиной и салатом. Почему же у этой женщины такое белое, лоснящееся лицо? Она в теле, и ее кимоно всегда немного приоткрыто на груди. Эта женщина, должно быть, знает обо всем. Женщина, которой можно доверять. У нее всегда ушки на макушке, и если нужно, то она и подслушает, и подсмотрит, но секрета никому не выдаст, сохранит для себя, положит в личную копилку. Она из тех женщин, которые спокойно доживают до восьмидесяти лет без мужчины. Такие больше всего любят спать в одиночестве. И их постель вместо запаха тел наполняется запахом секретов.