Звуковой барьер
Шрифт:
близкий приятель. И, услышав наконец про такого кума, чрезмерно прыткий рассказчик (а
по совести сказать, какой актер не чрезмерно прыток в кабачке за пять дней пути от
Лондона?) начинал сбиваться, мекать, а потом и совсем замолкал. А вечером хозяин
говорил своей жене - спокойной и ласковой ко всем Джен: "Враль изрядный, но актер, кажется, неплохой", или: "Умен-то он умен, да толку-то что? Ведь в театре не за ум деньги
платят", или (со вздохом): "Ну что ж, лет десять
то стоила", - и молоденькая Джен смеялась. Она вообще на людях много и охотно
смеялась, и смех ее был просто необходим завсегдатаям трактира "Золотая корона". Ведь
иначе было бы просто невыносимо думать, что она живет с этим Волком уже восемь лет и
имеет от него двоих детей.
Вот этот Волк и стоял сейчас перед Шекспиром.
– Здравствуйте, мистер Шекспир, - сказал хозяин, делая вид, что улыбается.
– А мы
позавчера как раз вспоминали про вас.
Они пожали друг другу руки.
– Вы меня только позавчера вспоминали, мистер Джемс, - ласково, но с сердцем сказал
Шекспир, а я вас все эти пять дней непрерывно вспоминаю! Да что, в самом деле?
–
продолжал он, разводя руками.
– Выезжал я из Лондона в дождь, и вот как промок на
мосту, так и до сих пор не обсушился. В гостиницах все дрова мокрые, а камины дымят! И
что они только летом смотрели, не знаю! Ну нет, любезные, говорю, нет! Мистер Джемс в
Оксфорде отлично знает, что делает, когда выписывает печника из самого Лондона, - вот
уж у него обсушишься!
На лице хозяина появилось опять какое-то подобие улыбки, хотя, может, он просто
пожевал губами.
– Благодарю вас, мистер Виллиам, - сказал он очень любезно.
– Очень рад, что мы - я и
Джен сумели вам угодить. Моя супруга все время напоминала про вас. Крестника-то
вашего нет. Вам, наверно, сказали?
– Нет!
– быстро отозвался Шекспир.
– Я ведь никого еще не видел. А что, разве...
– Так нету, нету, - уехал с матерью к бабушке. Ничего, пусть потормошит стариков, правда?
– Он посмотрел на Шекспира.
– А вы все еще не хотите стареть. Все такой же
красавец!
– Ну да, а виски?
– мотнул головой Шекспир.
– Виски-то все белые! Нет, мистер
Джемс, что уж тут нам говорить про нашу красоту. .
– Такой же красавец, такой же красавец! безапелляционно повторил хозяин и отпустил
его руку.
– Ну, наверно, хотите умыться и отдохнуть с дороги? Идемте, - как раз ваша
комната свободна!
Они прошли коридор и стали подниматься по лестнице.
– И ведь ни одна ступенька не качнется, - похвалил Шекспир.
– А у меня в доме ничего не шатается, мистер Виллиам, - ответил
взглянув на Шекспира.
– У меня все крепко, - продолжал он с нажимом, - и дом, и двор, и
потому что я за этим смотрю по-хозяйски, я...
И тут вдруг Шекспир приглушенно вскрикнул, выпрямился и, конечно, упал бы, если
бы хозяин вовремя не успел подхватить его за спину.
– Ну-ну!
– сказал Волк, удерживая в руках его тело.
– Ничего, ничего! Ну-ка, сядьте на
ступеньки.
Закинутое назад полное лицо Шекспира полиловело, а на висках, как пиявки, вздулись
извилистые черные жилки. Он все хотел что-то сказать, но челюсть его отваливалась и
отваливалась, и изо рта лезли длинные ленты слюны. Волк стоял, держал его за плечи и
говорил:
– Ничего, ничего. Сейчас все пройдет!
Но как будто огромное деревянное колесо шло по телу гостя, давило грудь, ломало
ребра, и он все выгибался и выгибался под его страшной тяжестью, задыхался и ловил
руками воздух. Так продолжалось минут пять.
Наконец Шекспир облегченно вздохнул, открыл и закрыл глаза и встал. Потом
дрожащей еще рукой вынул платок и обтер лицо.
– Извините, - сказал он пересохшим, но уже бодрым голосом, - я вас испугал. Вот так
накатит иногда на меня...
Губы у него мелко дрожали, а по щекам бежали слезы.
Хозяин, не отвечая, молча взял Шекспира за плечи и повел. Довел до кровати и,
сбрасывая одеяло, сказал:
– Ложитесь!
– Шекспир что-то медлил.
– Да ложитесь как есть. Я все сделаю.
Он положил его, ловко стянул с него сапоги со шпорами и поставил возле изголовья.
Потом подвинул стул и сел. Шекспир лежал, смотрел на него и улыбался. Он чувствовал
себя очень сконфуженным, как будто его кто уличил во вранье.
– Как же вы ехали?
– спросил тихо Волк, помолчав.
– Да вот так и ехал!
– ответил Шекспир.
Волк покачал головой и с минуту смотрел на него, что-то соображая. Сзади скрипнула
дверь. Толстая, трепаная девка заглянула в комнату и деликатно хмыкнула.
– Что ты?
– спросил ее Волк, не оборачиваясь.
Девка опять хмыкнула и пошаркала ногой по полу.
– А это раньше надо было, - сказал хозяин спокойно.
– Убирайся. Ну а играли вы как
же?
Шекспир молчал.
Хозяин встал.
– Так, может, обед вам принести сюда?
Шекспир кивнул головой.
– Но без вина? Без вина, конечно! После припадка пить нельзя. Да и вообще - вы свое
уже отпили, правда? Ну и женщины, конечно, тоже нельзя. Помните смерть Рафаэля? Умер