...и Северным океаном
Шрифт:
Иностранные корреспонденты в военные годы Норильск не посещали. И была в статье одна маленькая деталь, порадовавшая меня. Упоминалось «училище, преподающее 71 специальность». А в одной из своих корреспонденций я рассказал о школе фабрично-заводского обучения, где подготавливались рабочие именно 71 специальности. Хочу верить, что популярной американской газете пригодилась информация, почерпнутая из рабочей печати.
Не спустив гордый флаг
О
Вести пространные разговоры о таких вещах не полагалось.
Я встретил в городе знакомого врача-хирурга. Он летал на Диксон, где оперировал раненых, потом сопровождал их в Норильск. Врач видел следы обстрела острова фашистским крейсером, напавшим на Диксон.
Вскоре после окончания войны стали появляться отдельные заметки и в газетах. Александр Лесс, журналист, с которым мы в 1936 году коротали время на Диксоне, рассказал в «Вечерней Москве» о слушателе Артиллерийской академий им. Ф. Э. Дзержинского лейтенанте Николае Корнякове, вступившем в бой с проникнувшим в Карское море фашистским рейдером. Был напечатан и снимок Корнякова, совсем молодого парня.
Я тотчас позвонил Лессу в редакцию.
— Старик, не телефонный разговор, не спеши. Скоро тему откроют для широкой печати. Будет о чем рассказать!
Александр Лесс был одним из самых оперативных и осведомленных репортеров «Вечерки».
Позднее тему действительно открыли.
Мне удалось встретиться кое с кем из участников событий. То, о чем я писал тогда, оказалось не во всем достоверным, как, впрочем, и заметка Лесса, где Корняков палил по крейсеру из снятой с вооружения старой пушечки. Не уверен, что и сегодня можно воссоздать точную, полную картину. Часть свидетелей погибла на кораблях от бомб, торпед и снарядов, часть нашла могилу в ледяных волнах.
Я не военный историк. Не был также очевидцем трагических событий военной поры на трассе Северного морского пути. Однако без хотя бы самого сжатого рассказа о них нельзя представить, через какие тяжелейшие испытания прошли северяне по дороге в сегодняшний день. И я позволю себе использовать для такого рассказа воспоминания флотоводцев, командиров кораблей, летчиков, полярников, а также изданные в Красноярске книги, в том числе работу Леонида Щипко «Защитники Карского моря», собравшего, исследовавшего, уточнившего обширный фактический материал.
Начну с «Сибирякова», который провел Пясинский караван вдоль Таймыра и ровно шесть лет спустя прославился как «полярный «Варяг». Об
25 августа 1942 года старый ледокольный пароход был в рабочем рейсе. На борту его находилось свыше ста человек: команда и зимовщики полярных станций. Конечной целью рейса была Северная Земля, где на месте базы Ушакова и Урванцева давно уже оставались без смены три зимовщика во главе с опытным полярником Борисом Кремером.
То, что увидел в бинокль капитан «Сибирякова» Анатолий Качарава неподалеку от острова Белуха, могло показаться миражем: большой быстроходный крейсер. Здесь, в Карском море?! Откуда? Чей? Если наш, Диксон предупредил бы.
На «Сибирякове» встревожились. Уйти на мелководье? Не успеть. Крейсер уже близко.
Сигнал прожектором, международный язык светового семафора:
— Кто вы? Куда следуете? Подойдите ближе!
Качарава ответил вопросом на вопрос.
— Кто вы?
Ответ наш сигнальщик, видимо, точно не понял. Название крейсера показалось ему похожим на какое-то японское слово.
Опять мигание прожектора.
— Запрашивает ледовую обстановку в проливе Вилькицкого.
Радист был на мостике, рядом с капитаном. Тот приказал:
— Сообщите Диксону: встретили иностранный крейсер. Наблюдайте за нами.
Расстояние между «Сибиряковым» и крейсером сокращалось. Повторный запрос о проливе — и три предупредительных выстрела.
Через минуту приказ крейсера по семафору:
— Прекратить радиосвязь. Медленно подходите ко мне.
Сомнений не было — с «Сибиряковым» шел на сближение фашистский рейдер!
Конечно, не старый пароход был его целью. Большой караван судов, идущих проливом Вилькицкого, — вот на какую добычу рассчитывал пират. Задержать его любой ценой!
И капитан скомандовал:
— К бою!
А что — к бою? Небольшие пушки и спаренные пулеметы. Они сослужили службу в Белом море, когда вражеский самолет снизился, чтобы обстрелять судно. Их и предназначали для отражения воздушных налетов. Но нападать с такой артиллерией на крейсер…
Капитан Качарава открыл огонь первым.
Он знал неизбежный исход боя. Заранее приказал старшему механику и своему заместителю по политической части в критический момент открыть кингстоны, пустить потоки воды в трюм, чтобы «Сибиряков» ушел на дно с неспущенным флагом и всеми судовыми документами.
Ответный огонь крейсера. Залп за залпом. По судну, по шлюпкам.
В 13.40 Диксон получил радиограмму: «Принимаем бой». Семь минут спустя радист добавил от себя: «Ну, началась канонада». Последняя радиограмма с борта «Сибирякова»: «Продолжаем бой, судно горит».