...и Северным океаном
Шрифт:
Число немецких подводных лодок возле устья Енисея не уменьшилось, а увеличилось за счет переброски в Норвегию подводного флота из береговых баз Франции, где высадились союзники.
Перископы пиратов замелькали в волнах возле Диксона еще в июле. Гитлеровских подводников поторапливал Норильск, его никель в броне танков Т-34. Навигация 1944 года становилась решающей для снабжения Норильского комбината, быстро наращивавшего выпуск металла для фронта. Можно не сомневаться, что среди первоочередных целей «Грифа»,
«Волчья стая», действующая в Карском море, получила новое секретное оружие. Это были акустические электроторпеды, самонаводящиеся на шум судовых винтов и почти не оставляющие следа на поверхности моря. Именно это, непривычное для наших моряков оружие, и стало причиной тяжелых драм.
Вражеские подводные лодки в навигацию 1944 года появлялись в Карском море свыше 120 раз. Абсолютное большинство нападений удалось отбить. Но несколько раз атаки достигли цели.
Погибли три тральщика, гидрографический бот «Норд», сторожевик СКР-29 («Бриллиант») и океанский транспорт «Марина Раскова».
СКР-29 в свой последний день находился в прикрытии каравана транспортов, идущего к Диксону из моря Лаптевых.
Его акустики первыми услышали шум винтов подводной лодки. Время было за полночь, и сигнальщик различил легкий фосфорисцирующий след торпеды, издали несущейся к борту большого транспорта «Революционер». Командир сторожевика Михаил Маханьков рывком бросил свое судно наперерез торпеде.
При взрыве погибли все, кроме тяжелораненого матроса, державшегося за шлюпку. Он умер на борту тральщика, подоспевшего к месту гибели СКР-29.
«Марина Раскова» относилась к числу крупнейших по тем временам грузо-пассажирских судов: двенадцать тысяч тонн водоизмещения.
В ночь на 13 августа 1944 года, когда транспорт стал мишенью, возможно, не одной, а двух-трех подводных лодок, на его борту находилось 354 пассажира. Это была смена зимовщиков. Часть ехала с семьями, с маленькими детьми.
«Марину Раскову» прикрывали тральщики Т-118 и Т-114.
Все три судна были поражены акустическими электроторпедами почти одновременно.
Никто не видел их следа. Взрывы были особенно страшны своей полной неожиданностью. Они разворотили борта тральщиков. «Марина Раскова» получила огромную пробоину. Чтобы ускорить погружение судна в пучину, подводная лодка выпустила вторую торпеду.
Координаты места потопления не были переданы в эфир: конвой шел в «зоне молчания», видимо, радисты не успели сорвать печати с раций.
В бушующем море на перегруженных шлюпках, кунгасах, вельботах оказалось свыше шестисот человек. Без запасов еды, без пресной воды. В той же одежде, в которой прыгали с тонущих судов.
Все Карское море было оповещено: спасайте людей! Но погода исключала немедленные поиски с воздуха терпящих бедствие.
В
Первую шлюпку с «Марины Расковой» летчики увидели на четвертый день после гибели судна. Сняли с нее около двадцати человек, доставили на берег. Потом удалось спасти еще одиннадцать. Был обнаружен переполненный людьми кунгас, но штормовая волна не дала самолету приблизиться к нему.
Особенно настойчив в поисках был Матвей Ильич Козлов. Он вывез на Диксон еще 25 человек с аварийного вельбота. На розыски кунгаса, которому не смог оказать помощь другой пилот, Козлов поднялся в воздух при совершенно нелетной погоде. Не надеялись, что ему удастся найти суденышко. Но он нашел.
Увидел, что люди держатся из последних сил, иные лежат без признаков жизни. Радировал: запас горючего на исходе, если отойду от кунгаса, он будет потерян.
Ему ответили: действуйте по своему усмотрению.
Радиограмма Козлова: иду на посадку, постараюсь принять людей, из-за шторма взлететь не смогу, буду двигаться по воде к острову Белому.
Записан кинорежиссером Дмитрием Деминым рассказ Козлова о том, при каких обстоятельствах была послана эта радиограмма.
«Я спросил у экипажа: «Что будем делать?» Они ответили: «Поступай, Матвей Ильич, как ты считаешь правильным. Но лучше погибнуть, чем сыграть труса!» «Ну что ж, — думаю, — попробуем!»
Как он посадил самолет, как приблизился к кунгасу, как перекинули на него трос — рассказать трудно, представить нельзя.
«Тут мы увидели, что творится на кунгасе. Он был залит водой, и оставшиеся в живых — да, пожалуй, их еще можно было назвать живыми, — чтобы не захлебнуться, вынуждены были устелить дно кунгаса мертвецами. Когда мы подошли, только несколько человек могли приподнять голову, дотащиться до борта. Ни говорить, ни тем более самостоятельно перейти на клипербот они не могли… Спасли мы 14 человек, остальным наша помощь уже была не нужна… Море стало им могилой…»
Взлететь Матвей Ильич не мог. Больше сотни миль гнал самолет с волны на волну, пока не добрался до берега, где передал спасенных в надежные руки.
Матвей Ильич Козлов за долгую жизнь провел в воздухе двадцать две тысячи часов. Те сутки в Карском море теряются среди множества других. Летчик защищал Севастополь, бомбил Берлин, но чаще всего под крыльями его самолета были льды, льды, льды. Арктика.
После гибели «Марины Расковой» и тральщиков сопровождения из 618 человек, покинувших тонущие суда, удалось спасти 256. Выжили из них 145 человек.
Сибирь — глубокий тыл?!
Да, если не считать ее полярного побережья, островов-и огромного пространства морей, сравнимых с полями сражений.