...Имя сей звезде Чернобыль
Шрифт:
Нелепая надежда выжить: то ли за счет террит/ории/, то ли многочисл/енности/ населения. То же, что торпедирован корабль — не важно, нос или корма поражена — но погибают все, когда тонет, и не важно — 100 чел/овек/ или 3000!
Тут сверхдержава демонстр/ирует/ отнош/ение/ к «малым сим» (из к/отор/ых выходцы и сами американцы). Как неблагод/арность/ чел/овека/ к своим «братьям меньшим» — по тому образцу. Или к «недостранам» — к «мусору» (по Гитлеру).
«Нет предела развитию
Если до сих пор человечество достигло многого, а это, значит, что оно еще большего должно достигнуть в скорейшее время. Оно уже начало понимать, что оно — человечество: скоро захочет оно, в самом деле, сделаться человечеством…»
Виссарион Белинский.
Христианской атомной бомбы нет! — провозгласили американские/ и европ/ейские/ епископы, верующие.
Нет и классово-марксистской атомной бомбы!..
Ведь практически 2/3 человечества не подключены (психологически) к атом/ной/ тревоге (кроме Индии, где Пакистан нависает с его бомбой и где традиц/ионный/ гуманизм): нам бы ваши заботы! Всё еще не их, потому что там — другие (голод и пр.) И потому, что не информир/ованы/ о том, что и их достанет.
И обещание женщины Тэтчер, железной леди, что в женщин, проникающих за колючую проволоку, где начинают подниматься драконьи морды первых «крылатых», будут стрелять… И готовность английских домохозяек все-таки прорывать ограждение. Это то самое, немногое, но много стоящее в людях, что дает надежду. Надежду на то, что они окажутся на уровне угрозы.
15.11.83 г.
Попала в ловушку «интересов Америки» Европа. Попала в ловушку интересов военно-промышленного комплекса сама Америка. Мы в ловушке своей идеологически-политической догмы. И все не ядерные страны — заложники.
Всё человечество — в ловушке. И нет кого-то, кто не захлопнет и мог бы «отомкнуть», «выпустить», выручить.
Кто? Те, кто, осознав всю угрозу, скинут с себя держащие путы страха перед расплатой, перед властями, эгоистич/ского/ расчета и т. п. и станут действовать (действуют) адекватно.
Писатель и…
Вроде бы старый вопрос: с кем вы, мастера культуры? Помним выступл/ения/, слова А. Барбюса, М. Горького, Я. Коласа… на Париж/ском/ конгрессе в защиту культ/уры/ — до II мир/овой/ войны.
А еще раньше Толстой, к/оторо/го приглашали в Стокгольм, его: «Одумайтесь!»
Всё так, но что-то изменилось в ситуации.
Там — война угрожала прогрессу, грозила отбросить человеч/ество/.
Тут — само человеч/ество/ под угрозой. Представьте, что Тол/стой/, или Гор/ький/, или Дост/оевский/ знают: есть 1 шанс из 1000, что люди себя уничтожат.
Но, как гов/орил/ Дост/оевский/, чел/овек/ существо, к/отор /ое ко всему привыкает. Тут не 1 из 1000, а 50 на 50, фифти and fifti… И ничего. Даже не пишем всерьез.
Кто выполняет роль: врачи… ученые физики…
Ну, а писатели. Да, публицисты, да!
Ну, а книги наши, даже о войне — соответс/твуют/
…Литература? Конечно, как-то выполняет свою роль. Но не адекватно. Помните, какой она была, когда фашизм встал под Москвой, Ленингр/адом/, Сталинг/радом/.
А ведь — это пострашнее! Над Москвой, Минском, Ленинградом!..
А тон, пафос сильно изменился? Да нет же.
Человеку свойств/енно/ не впускать в себя всю угрозу.
Лит/ература/ не имеет права — не впускать.
Уся наша літ/арату/ра у адносінах/ да рэальнай пагрозы — учарашні, а магчыма пазаўчарашні дзень.
Вядома, я маю на ўвазе і ўсё, што сам пісаў, напісаў… Але сёння неабх/одна/ большае.
Они поставили нас в положение — быть не просто убитыми, но и убийцами Европы (Парижа, Рима и всего-всего, без чего нет и нашей культуры, истории).
Двойной ужас нашего положения! Как из него выйти, нужна двойная сила рывка, но для этого помнить (и говорить) и это: убить Европу? В порядке «возмездия» и т. п. Ужас, ужас, сколько раз (честно это!) согласился бы умереть сам, только бы выпутать людей. Но кому нужна твоя жизнь-смерть, цена ей ничтожна, сегодня тем более.
16.11.83 г.
Всё правильно! Именно это нужно было и как можно скорее: чтобы и наши поняли, чем это всё грозит. Без иллюзий, мол, Россия всё вынесет, вон что смогла! Тут не вынесет сама планета, вся.
И теперь-то и надо бы: убрать и эти, наши средние! Все так все. Это не хуже того, что американцы приставят «Першинги-2» к виску Москвы, Ленинграда, Минска, Киева и т. д. Увидеть бы того «стратега», к/отор/ый подал идею в 1976 г. — как объегорить Запад. Вот и объегорил, мудак, нас, самих себя.
20.1183 г.
1984
Память о победоносной рус/ской/ истории (Россия всякое повидала и выжила, а потому — ничего смертельно страшного быть не может) сегодня губительна. Потому что и тут всё изменилось: этого и Россия не выдержит! А живут старым, и это поддерживается.
7.1.84 г.
Моление о будущем.
Пишут, говорят о хрупком, почти стеклянном «шарике». Взрывы, если они прокатятся по Земле, оставят стеклянную поверхность. Уже в прямом смысле: 1/5 или весь метр толщина остекленевшей от жары почвы. Сквозь него и через 1000 лет трава не пробьется.
10.1.84 г.
Мы живем в мире, где сила обнаруживает странным образом слабость людей: чем сильнее госуд/арство/, человеч/ество/ в целом, тем оно зависит больше от случая, могущего погубить всё!
…Вдруг вот эти категории духовные стали спасительной силой, а не сила мускулов. Велихов: о том, что атом/ная/ мощь — это раковые клетки, а не мускулы.
Это — в масштабах страны, планеты.
…Слабость силы, сила интеллигентности.
…Но дело…в самой ситуации, когда нужен полный пацифизм, да, пацифизм Гринэм-Комоновского накала и в литературе, в ее взгляде на любую войну — сегодня, завтра.