...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза
Шрифт:
Индивид, абсолютно лишенный этого начала, подчеркнуто неинфантильный, навязчиво серьезный, менторски-«взрослый», — это не норма, а патология. Подобная особь - мизантроп, Собакевич, «человек в футляре» - была бы нормальной среди животных, но не среди людей. Когда «серьезный» человек упрекает всех и вся в том, что они «ведут себя, как дети», - следует вспомнить о предыстории человечества. Нередкий психотип зануды представляет собой рекапитуляцию той филогенетической стадии, когда наши предки являлись только животными в их «царстве необходимости» и никем более. И это тем более верно, что «человек в футляре» претендует на роль наставника, это его постоянная навязчивая идея, его комплекс, и это не случайно. Подсознательно он испытывает дискомфорт
С другой стороны, среди людей распространена такая социальная болезнь, как инфантилизм. Надеюсь, читатели понимают, что в данном случае речь идет не о нормальной «детскости» и игривости взрослого человека, а о пороке, дорого обходящемся окружающим. Инфантильный человек не просто взрослое дитя, он всегда «анфан террибль» — «ужасное дитя». Психологи, социологи объясняют распространенность инфантилизма избыточной комфортностью воспитания, утверждая, будто данный порок является прямым следствием отсутствия забот и трудностей у маленького человека. Вряд ли с ними согласятся педагоги, работающие с юными девиантниками, которым не приходится жаловаться на излишний комфорт, а также сотрудники исправительных учреждений. Инфантильность в социальных низах — такое же распространенное явление, как и в верхах. Даже, пожалуй, более распространенное, т.к. «верхи» умеют корректировать пороки правильным воспитанием.
Многие массовые преступления, — кражи, грабежи, убийства — порождены инфантильной безответственностью преступников, а ведь их совершают, в основном, представители социальных низов. Даже следователи с телеэкрана говорят о многих из них, как о взрослых детях. Один документальный фильм из цикла «Криминальная Россия» врезался мне в память. Ион Продан убил в Петербурге, Москве и Подмосковье 89 человек. Следователь Генпрокуратуры рассказывал о том, что во время следствия, длившегося не один год, жестокий убийца вел себя, как ребенок. Например, охотно рассказывал об очередном убийстве за лакомство в виде банана. Его признали вменяемым и осудили, но даже с телеэкрана Ион производил впечатление «надутого» и обиженного ребенка. Подобное ощущение возникает очень часто, когда показывают преступников. Самая кошмарная жестокость часто является обратной стороной детской сентиментальности и ранимости.
Широко известна концепция Ломброзо о связи формы черепов преступников с их криминальными наклонностями. Уже и до меня писали о том, что черепа, особо выделенные Ломброзо, имеют признаки архаики. Так, для преступников характерны черепа с продольной выпуклостью макушки, которую можно рассматривать, как костный остаток гребня; черепа с выпуклыми надбровьями, похожими на рудименты надбровных дуг. К сожалению, статистика связи архаических форм черепов с психической инфантильностью отсутствует, но предположение о том, что связь есть, кажется довольно основательным. Во всяком случае, было бы интересно взглянуть на психотип «анфан террибль», как на рекапитуляцию филогенетического прошлого, — более продвинутого, чем психотип «футлярного человека», более близкого к нам, но тоже представляющего собой древний кошмар.
Кстати сказать, «футлярный человек» не менее склонен к преступлениям, чем «анфан террибль». Разница в том, что второй убивает вследствие безответственности или озорства, для него это продолжение игры, когда он «убивал» игрушечных солдатиков. «Футлярный человек» не просто убивает, он казнит. Кажется, Марсель Пруст сказал: страсть к порядку рождает потребность в убийстве. Яркий образчик подобного типа преступника явлен
5. Следы педоморфоза в строении человека
Последний довод в пользу неотении, как физиологической основы становления человека, возможно, самый важный, потому что основан на данных морфологии. Дело в том, что анатомические признаки мозгового черепа человека, отражающие «адаптацию к речевой деятельности (угол изгиба основания черепа) и прямохождению (положение большого отверстия)», судя по онтогенезу, являются неотеническими. Читай: данная анатомия стала возможна, благодаря ретардации, задержки в состоянии детскости и закрепилась в итоге педоморфоза.
Авторы приведенной выше цитаты в докладе на IV Международном конгрессе по интегративной антропологии, именуют эти признаки строения человеческой головы «традиционно относимыми к неотеническим» (63, с. 140; выделено мной, — B.T.). Доклад был посвящен противоречию, которое существует между традиционными представлениями о филогенезе человечества и бесспорными данными об онтогенезе. Положение большого отверстия черепа и угол изгиба основания черепа являются чрезвычайно важными признаками сапиентности. Если большое отверстие черепа будет расположено, как у собаки, ходить вы сможете только на четвереньках, потому что речь идет о креплении головы к туловищу. Вот как формулируется противоречие:
«Те признаки, которые могут рассматриваться как филогенетически-примитивные — малая степень изгиба основания черепа и приближающийся к «положительному» угол большого отверстия — одновременно могут рассматриваться как онтогенетически-продвинутые. И наоборот» (63, с. 140).
Что из этого всего следует? Во-первых, это очередное опровержение симиальной концепции, которая во многом опирается на биогенетический закон Геккеля (ему же принадлежит также первое научное обоснование симиализма). Получается, что мы должны отказаться либо от биогенетического закона, либо от симиализма. Но биогенетический закон имеет более широкое применение, чем теория антропогенеза. Он подтверждается на примерах развития других животных. Отказавшись от него в применении к человеку, придется говорить о чуде рождения, а не об эволюции. Вопрос о происхождении человека выпадет из череды закономерностей.
Подход может быть один, а именно: несоответствие представлений о филогенезе человечества тому, что демонстрирует онтогенез, должно рассматриваться, как проблема теории антропогенеза, а не общей теории эволюции.
Филогенетически-примитивные признаки, — это те черты, которые, как полагают ученые-симиалисты, должны были наблюдаться у «предков человека» — диких обезьян, четвероногих и неговорящих, — и которые были изжиты в процессе развития рода. Ход этого исторического прогресса, по идее, должен быть отражен в развитии эмбриона современного человека.
В случае со строением мозгового черепа гипотеза о развитии человека из обезьяны «мало-помалу» не подтверждается. Здесь все с точностью «до наоборот». На ранних стадиях развития эмбриона современного человека его череп имеет признаки более «продвинутого» Horno sapiens, чем рожденный человек. Поздние стадии онтогенеза демонстрируют, наоборот, примитивизм. Это удивительный факт.
Противоречие снимается, если принять во внимание изначальность прямохождения и речевой деятельности. Говоря о речевой деятельности, имевшей место быть до того, как человек стал разумным, т.е. до появления вида Homo sapiens, я имею в виду не речевое общение индивидов, а внутреннюю речь. Она, на мой взгляд, предшествовала речевому общению, как социальному явлению. Внутренняя речь появилась раньше общения и раньше человека. Вначале было слово, а потом человек, - говорится в Библии.