...из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза
Шрифт:
Нет ничего удивительного в том, что гоминиды скрывались в тропических лесах, а не бродили по открытым саваннам. Роль саванн, как прародины человечества, была антропологами сильно преувеличена в 50-х - 70-х годах 20 в. На самом деле (и это, как мы видим, подтверждается находками), пралюди, оказавшись на материке вдали от моря, поспешили забраться на деревья.
Какие выводы следуют из лаконичного текста Виноградова, этой грамотной «объективки»? Во-первых, налицо несколько независимых, но временами пересекающихся линий развития, которые невозможно свести к одному роду «Ното», даже если б человечество включало в себя несколько видов, а не один. Зато очень
Во-вторых, чем дальше вглубь, тем больше необъяснимых явлений.
В доголоценовое время жили, оказывается, прямоходящие существа с мелкими, ровными человеческими зубами (примеры: оррорин, которому 6 млн. лет; плосколицый кениец, которому 3,5 млн. лет). В голоцене, полтора-два млн. лет назад, - клыкастые, гориллоподобные («робустные») или, наоборот, измельчавшие «шимпанзюшные» подобия человека. Неужели в итоге подобного процесса могли появиться мы? Я не стану возражать против идеи собственного происхождения даже от таракана, но покажите, как это было в ретроспективе.
Академическая наука далеко продвинулась в изучении ископаемых гоминид. Она легко может показать, как гоминиды трансформировались в антропоидов. Не случайно человекообразные обезьяны, в отличие от низших, не имеют хвоста. Не случайно они столь человекообразны даже в жестах. Вспомним чисто человеческий жест чесания затылка в состоянии стресса у горилл. Когда горилла видит направленное на нее оружие, она совершает странные действия: энергично бьет себя в грудь и воздымает руки к небу (24, с.301). Не есть ли это древний жест отчаянья, оставшийся с тех времен, когда предки антропоидов еще осознавали свое родство с людьми? Некогда осознаваемое действо превратилось в безусловный рефлекс.
В настоящее время имеется множество фактов, позволяющих вывести все многообразие видов человекообразных обезьян от многообразия видов ископаемых гоминид, прежде всего австралопитеков. Однако антропологи избегают мыслить в данном направлении. Только тогда, когда в очередной раз приходится исключать какого-либо «прямого предка» людей из нашей родословной ввиду новой «сенсационной находки», его сбрасывают в своеобразную «мусорную корзину эволюции», именуя предком обезьян или «тупиковой ветвью». Абсолютно все когда-либо открываемые гоминиды (и «окончательно» объявлявшиеся праотцами и праматерями людей) уже побывали в корзине отбросов. Вспомним, например, шумиху вокруг карлицы «Люси», сенсационную встречу костей заурядной обезьяны в Парижском аэропорту, - а сейчас никто не относит ее к гоминидной линии, разве что сам творец «сенсации» Джохансон.
Симиальная концепция заставляет ученых время от времени извлекать из корзины с отбросами какого-нибудь гоминида, отмывать его и вновь представлять предком человека. Вот пример, как ложная теория подгоняет факты «под себя». Исследовательская мысль выглядит, как бьющаяся в замкнутом сосуде химера. Перечитайте объективный текст Виноградова, и вы поймете, что это именно так. Жаль, много умов пропадает.
Хорошо только то, что антропологи, выстраивая свои схемы эволюции. признают предками обезьян всех архантропов поочередно.
5. Рудольф и его тайна
Особый разговор — об эректусах.
Если австралопитеки четко делятся на массивных (гориллоподобных, как правильнее было бы их называть ввиду последующей эволюции) и грацильных (подобных
Представление о «мозговом Рубиконе» появилось в свое время именно на основе изучения эректусов, среди которых были известны в первой половине 20в. синантроп, питекантроп и гейдельбергский человек. Первый открытый африканский эректус — это знаменитый №1470. В рамки одного биологического таксона на уровне рода все эти существа попали только после открытия Ричардом Лики номера 1470.
Еще одно открытие Р. Лики вносит, на мой взгляд, ясность в понимание происхождения и судьбы эректусов. Речь идет о найденном in situ костяке подростка мужского пола на западном берегу озера Туркана (в некоторых переводах звучит как «Туркан»). В то время, когда была сделана находка, - в шестидесятые годы — озеро Туркана еще называлось старым колониальным именем «Рудольф». Этим именем я и буду называть древнего мальчика, погибшего от сепсиса, вызванного воспалением зуба. В тексте Виноградова он называется «непонятным» Homo rudolfensis (человеком рудольфским).
Берусь разъяснить его «непонятность», но вначале поведаю, в чем «фишка».
Двенадцатилетний Рудольф имел такой рост, что, если бы вырос, достиг бы роста не менее 180 см. и объема мозговой капсулы не менее 800 куб. см. Он был прямоходящим, его мозг имел развитые зоны речи — Брока и Вернике. Судя по облику, это был бесспорный эректус, т.е. существо из рода Ноmо. Своим возрастом — 1,6 млн. лет — он в два раза превосходил питекантропа Дюбуа, который также отнесен к роду эректусов (ныне большинство антропологов считают эректусов первыми людьми). Тотчас был сделан оптимистический вывод, что мальчик, безусловно, обладал речью, а, следовательно, мышлением и стоит на прямой линии эволюции к неоантропу.
После того, как был сделан бесспорный вывод о том, что Рудольф обладал речью, одному американскому антропологу пришла в голову мысль исследовать его позвонок с точки зрения соответствия этому выводу.
Дело идет о следующем. Способность к членораздельному говорению определяется уровнем развития не только головного мозга, но и спинного, ибо спинной мозг обеспечивает механику этого сложного акта. Через позвоночник проходят пучки нервных волокон, которые позволяют человеку произвольно регулировать потоки вдыхаемого и выдыхаемого воздуха, без чего мы не могли бы говорить. Поэтому размер спинномозгового канала является не менее важным критерием для вывода о способности к членораздельной речи, чем наличие в головном мозге зон Вернике и Брока.
Калибр отверстия в позвонке Рудольфа оказался настолько мал, что зоны Брока и Вернике никак не могли быть задействованы в процессе жизнедеятельности и представляли собой мертвый капитал. Какое разочарование для антропологов! И новая загадка: от кого в таком случае Рудольф унаследовал мозговые зоны речи? От австралопитеков? Но у тех они отсутствуют.
Разумеется, можно было бы сделать вывод, что Рудольф умел говорить, а, значит, думать. Однако в таком случае выходило, что он не обладал способностями к дыханию, дефекации и при этом дожил до двенадцати лет. Физиологию не обманешь, приходилось выбирать между первичными и высшими функциями. В сравнении с нашими позвонки Рудольфа оказались слишком массивными, а отверстие слишком малым для того, чтобы там могли поместиться нервные волокна, обеспечивающие механику речи.