...Специального назначения
Шрифт:
В месте переправы ширина реки была метров триста — триста пятьдесят. По темной, свинцовой воде грязно-серыми островками плыли льдины. На некоторых чернели какие-то обломки, колья с обрывками колючей проволоки. Вот совсем рядом скользнула льдина с вмерзшей серой шинелью. На пароме сняли шапки…
Штаб 7-го батальона располагался в подвале полуразрушенного кирпичного здания на окраине поселка Киниц.
В сводчатом, мрачном помещении, освещенном тусклой коптилкой из снарядной гильзы, меня встретил плотный мужчина лет тридцати, широколицый, с массивным подбородком, — заместитель командира батальона
— Не замерзли, товарищ полковник? Может, хотите согреться? — предложил Огурцов, вынимая фляжку. — Я же знаю, как тяжело до нас добираться…
— Спасибо, потом. Где Исаев?
— Спит в соседней комнате. Всю ночь был на переднем крае, проверял, как привязывают новые минные поля. Ведь нам же и снимать их придется… Разбудить?
— Пусть отдыхает… Доложите, как тут у вас дела.
— Кто это пришел? — послышался басовитый голос из-за плащ-палатки, прикрывающей проем в соседнее помещение. Разбудили все-таки Исаева! Он вышел, на ходу застегивая воротничок гимнастерки. Поздоровались.
— Вы спрашиваете, чем занимаемся? Ставим мины на переднем крае, — комбат докладывал короткими, рублеными фразами. — Пока все атаки отбиваем. Вот только б мин побольше… А то всего двести штук осталось…
Побывал я и в 1-м батальоне у Фролова. Там тоже дела шли нормально и тоже просили подбросить хотя бы две-три сотни мин.
На плацдарме встретился с командиром оперативной группы подполковником А. А. Голубом. Александр Александрович был чем-то серьезно озабочен.
— Генерал Фурса для защиты переправ через Одер приказал поставить в воде мины. А у нас есть только СРМ. Они после установки срабатывают, ведь течение до полутора метров в секунду…
Да, положение серьезное. Гитлеровцы всеми силами пытались разрушить наши переправы через Одер. Попытки разрушить их с воздуха отбивались истребителями и зенитной артиллерией. Тогда противник стал спускать сверху по течению сплавные мины и посылать по реке группы диверсантов.
Таким образом, требование начальника инженерных войск 5-й ударной армии генерала Фурса понять можно. Однако технически оно было невыполнимо. Пришлось ехать объясняться. Как всегда, с Дмитрием Тимофеевичем Фурса договорились быстро. Решено было выше переправ протянуть через реку несколько стальных тросов для задержки или срабатывания сплавных мин. Специальные команды должны были восстанавливать перебитые тросы и не допускать к переправе подводных диверсантов.
С помощью принятых мер надежно защитили переправы от плавучих мин и вражеских подрывников. Однако фашисты не успокоились…
Как-то я увидел необычную картину. Из свинцового облака вдруг вывалился «Хейнкель-111» и направился к понтонному мосту, по которому сплошным потоком шли войска.
С некоторым опозданием открыли огонь 37-миллиметровые зенитки. Неожиданно вражеский бомбардировщик свалился в крутое пике и врезался в пологий правый берег, метрах в восьмистах от переправы. Вверх взметнулось огромное бело-оранжевое
Позднее мы узнали, что гитлеровцы пытались применять против переправ радиоуправляемые самолеты. Сверху устаревшего «Хейнкеля-111» (без экипажа) крепился истребитель «Фокке-Вульф-190», затем бомбардировщик до предела начиняли взрывчаткой. Такая «спарка» взлетала под управлением летчика-истребителя. Вблизи цели бомбардировщик отцеплялся и наводился на переправу с «фокке-вульфа» по радио. Технически все работало довольно исправно, однако на практике точных попаданий по мостам фашистам добиться не удавалось. Видимо, нервы воздушного наводчика под огнем нашей зенитной артиллерии и в ожидании атак истребителей не выдерживали. Вот такую «новинку» гитлеровцы опробовали и на плацдарме под Кюстрином. И с тем же успехом.
Обратно с плацдарма в штаб бригады добирался без особых приключений. Правда, когда паром был на середине Одера, из низкого серого неба стремительно вырвались два «Фокке-Вульфа-190» и сбросили несколько бомб. Одна из них разорвалась метрах в пятидесяти от нас и забрызгала грязной холодной водой
* * *
Пока наши гвардейские батальоны инженерных заграждений ставили мины на пути гитлеровских танков, контратакующих под Штаргардом и на Одере, 8-й гвардейский батальон специального минирования выполнял особое задание.
На Одер с реки Висла должны были подойти корабли Краснознаменной Днепровской военной флотилии. Они следовали по каналу Бромберг (Быдгощ) — реки Нетце (Нотец) — Варта — Одер (Одра) и далее по каналам до реки Шпрее.
Нашим гвардейцам и было поручено расчистить фарватеры для прохода судов по каналу Бромберг — Нетце — Варта.
Выполнение этой задачи было поручено заместителю командира 8-го батальона майору М. П. Болтову и заместителю командира батальона по технической части капитану М. Ш. Меламеду. В их распоряжение поступала 2-я рота капитана А. С. Будко. От моряков прибыла группа водолазов.
Очистка фарватера началась от города Быдгощ (Бромберг). Как показала рекогносцировка, шлюзы канала, идущего из Вислы, сохранились. Видимо, поспешно отступая, фашисты просто не успели их уничтожить, однако на территории города было взорвано около десяти мостов через канал. На мосты, чтобы затруднить восстановительные работы, фашисты перед взрывом загоняли автомобили, паровозы, вагоны. Вся эта груда обломков железобетона и исковерканного металла лежала на дне канала, который предстояло расчистить саперам.
Срок выполнения задания был жесткий, поэтому генерал Иоффе на инструктаже приказал: «Взрывчатки не жалеть, сделать все, чтобы задачу выполнить вовремя!»
Конечно, проще всего было расчищать фарватер взрывами мощных многотонных зарядов, уложенных на дно канала. Трофейного тротила вполне достаточно. Но так можно было действовать вне населенных пунктов. В городе могло пострадать мирное население, жилые дома и предприятия.
Работы в Быдгоще заняли не один день. Подрывать разрушенные мосты приходилось сравнительно небольшими зарядами. Обломки цепляли стальными тросами и вытаскивали лебедками и тракторами.