007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
— И терроризировать остальных, — добавила мисс Манипенни. Будучи воспитанной британской девушкой, она не доверяла людям, не удаляющим кутикулу с ногтей. Или с когтей, в случае Волан-де-Морта.
— Просто мальчик с детства осознал, что лучшая защита — это нападение, — возразил Джейкоб Дауни. В отличие от Эс, Джейкоб считал Тома Риддла жертвой обстоятельств.
— Но не на пятилеток же!
— Не скажите, не скажите… — задумчиво пробормотала Эм, вспоминая, во что превращается её дом во время визита внуков. — Этих гадёнышей надо давить в зародыше. — Джейкоб показал начальнице большой палец, осознал свой поступок и очень смутился.
Эс
— Ладно. Как бы там ни было, Том Риддл начал использовать стихийные проявления своей магической силы, чтобы приобрести вес среди учеников. Обладая возможностями по контролю над реальностью, он считал себя лучше других, поэтому не задумывался и не останавливал себя, когда ему хотелось получить чужую собственность или насладиться своей властью над другими учениками. И, когда ему исполнилось одиннадцать, к нему пришёл Дамблдор.
Эс перемотал воспоминание на нужый эпизод: Том Риддл, уменьшенная копия своего отца, сидит на кровати и читает книгу, — Эм прищурилась, чтобы разобрать название, — «Юный вивисектор». Дамблдор аккуратно садится на стул рядом с кроватью.
— Том при первом разговоре выдал несколько фраз, которые позволяют раскрыть его характер. Вот тут у меня заключение нашего штатного мозгошмыга, которому я показывал эту запись… Нет, всё нормально, он под подпиской о неразглашении. Так, где этот параграф… О, вот, зачитываю: «Сирота, который не смог смириться со смертью матери… Если бы мать была волшебницей, она бы не умерла… Начала контроля над волей собеседника, с ключевыми фразами „Говорите правду!”, „Докажите!”… Неприятие авторитетов и при этом удивительная способность прогибаться, приспосабливаясь к обстоятельствам… Проявленная моральная гибкость в переходе к обращению „Сэр”, после которого мальчик ни разу не сбился… Склонность к воровству, отсутствие раскаяния показывают полное пренебрежение существующими морально-этическими нормами… Абсолютная уверенность в собственной уникальности, фраза „Томов вокруг полно”»… В общем, мэм, официальное мнение психолога: этого мальчика нужно немедленно пристрелить. Ну, или отправить его в военную школу-интернат, где из него сделают хорошего сержанта, которого можно будет отправить в горячую точку, чтобы там его пристрелили другие.
Эс ткнул пальцем в Дамблдора:
— Обратите внимание на этого типа. Том Риддл учился в «Хогвартсе» с 1938 по 1945 года. Начиная с 1939 года, территория Британии подвергалась массовым атакам германского люфтваффе, период с 10 июля по 30 октября 1940 года известен как «Битва за Британию». Тем не менее, «Хогвартс» продолжал работать в обычном режиме, и на лето все ученики отправлялись по домам. Том Риддл, за неимением нормального дома, проводил каждое лето в приюте Вула в Лондоне. Попробуйте это осознать: школьное начальство, зная о том, что идёт война, что в школе достаточно места, чтобы приютить всех учеников, и что школу бомбить не будут, потому что даже не увидят, отправляет детей на лето по домам, — в том числе безумно боящегося смерти ученика прямиком под нацистские бомбы в Лондон! Для чего?
— Строго говоря, директором школы тогда был Диппет, — робко заметил Таннер.
— Ерунда! — отмёл возражение Эс, в горячке забыв, что возражает человеку, стоящему много выше его на служебной лестнице. — Армандо Диппет был марионеткой Дамблдора, потому что Дамблдор в те годы был единственной сдерживающей силой для Гриндевальда. Дамблдор мог выставлять любые требования.
Воцарилась пауза.
— Чтобы подставить его под бомбы? — наконец, рискнула мисс Манипенни.
— Именно! — Эс показал секретарше большой палец. — Дамблдор культивировал в Томе Риддле танатофобию! Он играл на дуальности: в магическом мире тихо и безопасно, в магловском рвутся бомбы и каждый день можно умереть! Дамблдор взрастил из Тома Риддла маглоненавистника!
Эм на секунду задумалась, глядя на экран, где маленький Том Риддл выкладывал на кровать украденные у других вещи.
— Ну, мы, по-моему, уже смирились с тем, что завербовать Тома Риддла у нас не получится. Мы просто не можем предложить ему ничего, что он не мог бы взять сам. Поэтому его придётся ликвидировать. Особенно если учесть следующее воспоминание…
Эс, схватывавший на лету, быстро включил следующий ролик. На экране возник интерьер дома Мраксов с сидящим в кресле у остывшего очага заросшим, потерявшим человеческий облик мужчиной. Мужчина бросился на вошедшего в дверь Тома Риддла, Эс нажал пробел, останавливая воспроизведение:
— Обратите внимание, Морфин бросается на человека с волшебной палочкой в одной руке и с ножом в другой. Получается, он вовсе не так уж уверен в своих волшебных силах!
— Да, там вся семья вырождалась, — подтвердил Джейкоб. — Старый Марволо спился, Морфин почти потерял связь с реальностью. Он и в лучшие-то времена колдовал через пень-колоду, и я не о его волшебной палочке сейчас говорю.
В молчании собравшиеся просмотрели запись разговора Тома Риддла с Морфином Мраксом. К счастью, за исключением нескольких слов, беседа велась не на парселтанге. Вскоре экран потемнел, и Морфин потерял сознание.
— Воспоминания не датируются, — встрял Эс, потому что технические вопросы были в его ведении, — но, по косвенным уликам, время записи этого воспомнинания примерно относится к середине 1943 года. Том Риддл поехал искать своих родственников. Совершенно случайно как раз тогда были убиты Том Риддл, Томас Риддл и Мэри Риддл.
— Видимо, семейная встреча была трогательной, — саркастически прокомментировала Эм. — И старшее поколение семьи Риддлов она тронула до глубины души. Буквально. Кого обвинили в убийстве?
— Мы — никого, дело закрыли за отсутствием свидетельств насильственной смерти, квалифицировав как смерть по невыясненным обстоятельствам, — ответил Таннер, сверившись со своей записной книжкой. — А маги мгновенно распознали применение Авады и арестовали Морфина, который с гордостью взял вину на себя, был приговорён к заключению в Азкабане и вскоре там умер.
— Но самым интересным для нас оказалось следующее воспоминание, — Эс вновь вернулся к клавиатуре, запустил видеофайл, прощёлкал на нужный участок и увеличил громкость.
На экране возник кабинет, который можно было с уверенностью классифицировать как кабинет зельеделия. Несколько юношей в ученических мантиях и серебристо-зелёных галстуках покидали помещение, тогда как один из них, в котором зрители опознали повзрослевшего и вытянувшегося Тома Риддла, задержался.
— Живее, Том, — сказал учитель, обернувшись и обнаружив, что Риддл всё ещё в кабинете. — Вы же не хотите, чтобы вас в неположенное время застали вне спальни, вы всё-таки староста…