007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
— Уф… — Малфой расслабился и опустил палочку. — Отбой тревоги, это просто почта.
— Кто мог тебе написать сейчас? — Молли с видимым отсутствием энтузиазма отказалась продолжать предыдущее занятие при пернатом свидетеле и завернулась в одеяло по самую шею. — Тебе не кажется, что два раза за сутки — это слегка чересчур? Я с таким трудом уговорила целителей отложить выписку Артура…
Люциус снял с ноги филина свёрнутую в трубочку бумажку и повернул её так, чтобы на текст падал свет ночника:
— Сам не понимаю. Ничего
Блондин вскочил с расшатанной и скрипучей кровати, поднял с пола халат и, небрежно набросив его на плечи, отправился в туалет вместе с запиской. Щёлкнул выключатель, из неплотно прикрытой двери на пол упал клин яркого света.
— Так-так-так… Прямо сейчас, да? Хм… — Зашумела и смолкла вода; Люциус вышел из туалета, с кожи его холёного лица капала вода. — Молли, золотце, будь добра, пересядь вот сюда, к окну. Папику надо заняться бизнесом. Нет, милая, прямо сейчас, у меня нет выбора, просит клиент, которому я очень сильно задолжал. Но тебе будет интересно послушать. Только сделай так, чтобы он тебя не увидел. — Блондин поблагодарил филина и выпустил его через форточку.
— Кто такой «он»? — Уизли была не лишена любопытства, поэтому она без возражений прямо в одеяле перебралась на стул.
— Узнаешь, — загадочно улыбнулся Малфой, торопливо причёсываясь и приглаживая волосы. — Ну, как я выгляжу? Достаточно импозантно, чтобы представлять Великий Дом Малфоев?
— Великий Дом?! — Молли оценила уровень назревающего разговора и подобрала одеяло, чтобы ненароком не попасться на глаза собеседнику. — Да, милый, ты выглядишь просто сногсшибательно. Только… Я вот думаю… А какого рода у вас будет разговор?
— Ну, на самом деле, я собираюсь вернуть Долг Крови, предупредив главу другого Великого Дома о грозящей ему страшной опасности, — ответил Малфой, при свете волшебной палочки изучая собственные зубы в зеркале.
— Ну, если речь пойдёт о грозящей ему страшной опасности, тогда нет ничего плохого в том, что и ты сам при этом разговоре будешь выглядеть несколько угрожающе.
— Что?! А, ты про палочку? Сейчас я её спрячу, я где-то тут ножны обронил… Нокс! Милая, достань, пожалуйста, мангал.
— Нет, я не про палочку. — Молли скосила глаза вниз. — Ты бы или холодный душ принял, или халат запахнул…
Люциус бросил взгляд вдоль собственного тела, поспешно завернулся в халат, тщательно завязал пояс и сел перед небольшим разборным мангалом, который Молли извлекла из стоящей у кресла сумки.
— Ты ведь не расскажешь Артуру, что я зачаровал магловское изобретение? — шутливо осведомился Малфой у своей любовницы, быстро собирая мангал, вываливая в него угли и поджигая с помощью волшебной палочки.
— А как ты подключил его к сети Летучего Пороха? — спросила Уизли, снова завернувшись в одеяло.
— У меня в отделе транспорта работает приятель, — пояснил Люциус, роясь в своей сумке. — Ну, как «приятель»… Однажды я его застукал за
Жестяная банка размером с кофейную кружку влетела в открытую форточку и прыгнула в руку Люциуса.
— В другой сумке забыл, — сокрушённо пояснил Малфой улыбающейся Молли. — Который час? Четыре тридцать? Пора, — решил блондин, сыпанул горсть тускло поблёскивающего пороха в мангал, громко произнёс: «Камин в кабинете преподавателя Защиты от Тёмных Искусств в „Хогвартсе”!» — и бесстрашно сунул голову в огонь.
Джеймс Бонд, коротавший время за просмотром секретных документов из стола Амбридж, оглянулся, когда камин коротко звякнул решёткой. Вспыхнувшие языки пламени обрисовали голову Люциуса Малфоя и его ладонь, которой он тёр ушибленый лоб.
— Чтоб тебя раскудрявило да переколбасило через колдобины с выбоинами да по самые помидоры! — объяснил Малфой свою точку зрения некстати подвернувшейся каминной решётке.
— Глава Великого Дома Поттеров приветствует главу Великого Дома Малфоев, — величаво ответил Бонд. — И тебе того же, и в стократном размере!
— Ну что вы, не стоит, — изысканно отмахнулся Малфой, по-прежнему стоя на коленях, из-за чего жест получился не слишком вычурным. — Имею честь приветствовать вас, мистер Поттер. Смею надеяться, что я обладаю сведениями, которые, вне сомнения, погасят Долг Крови за спасение жизни моего сына.
Джеймс сел в кресло Амбридж, рассеянно взял в руки резиновую фигурку Дамблдора со стола и пощёлкал ногтем по металлической пластинке на её опоре. Считывающее устройство в подвале здания MI6 в Лондоне добросовестно зафиксировало сигнал.
— У меня к вам две просьбы, — обратился Бонд к торчащей из камина голове Люциуса. — Во-первых, без чинов. В смысле, оставьте этот витиеватый язык: «вне сомнения», «имею честь». Не имели бы вы чести — не стали бы погашать Долг Крови. Вот, например, Уизли задолжали мне Долг Крови за спасение Джинни на втором году обучения, — да вы помните этот момент, сами же всё подстроили, — но платить его даже и не собираются. Так вот об их чести я и заикаться не стал бы. А вы — нормальный, честный маг, аристократ… Ну, насколько маг может быть нормальным, а аристократ — честным. Так что давайте, оставим этот официоз и поговорим просто как коллега с коллегой.
Люциус обладал просто гигантской практикой по манипулированию собственным выражением лица, поэтому в ответ на предложение недоучки-маглофила поговорить, как коллега с коллегой, даже не поморщился. Он также не стал морщиться из-за того, что Молли, не знавшая всех подробностей истории с Тайной Комнатой, отчаянно пинала его откляченную пятую точку, мстя за чуть было не убитую дочь. Вдобавок Молли, услышавшая слова Бонда про невыплаченный Долг Крови и не имеющая возможности надрать сорванцу уши, вымещала ярость на том, что попалось под ноги, то есть пятой точке Люциуса приходилось несладко.