01 Ведьмы. Творцы заклинаний
Шрифт:
– Беги отсюда! – сквозь зубы скомандовал Саймон. – Унеси ее от них! Не дай им добраться до нее!
Он поморщился, поскольку клешня еще сильнее сжала его руку.
– Очередной фокус? – поинтересовалась Эск. – Кто ты на самом деле?
– Неужели ты не узнаешь меня? – удрученно спросил он. – Что ты делаешь в моем сне?
– Если это сон, то мне хотелось бы проснуться. Пожалуйста, – попросила Эск.
– Слушай, ты должна немедленно бежать отсюда, поняла? И не стой с разинутым ртом.
– Отдай, –
Эск посмотрела на стеклянную пирамидку, внутри которой плыл ничего не подозревающий мирок, и подняла глаза на Саймона.
– Но что это такое?
– А ты посмотри на пирамидку повнимательнее!
Эск всмотрелась в то, что находилось под стеклом. Прищурившись, она заметила, что маленький Диск весь покрыт зернышками, словно сделал из миллионов и миллионов крошечных точек. А если приглядеться, то…
– Это же обычные цифры! – воскликнула она. – Весь мир… он целиком состоит из цифр…
– Это не мир, но представление о мире, – объяснил Саймон. – Я создал его для них. Понимаешь, они не могут проникнуть к нам, однако здесь представления имеют форму. Представления реальны!
– Отдай.
– Но представления не могут никому повредить!
– Я превратил вещи в числа, чтобы понять их, однако эти Твари жаждут только власти, – горько сказал Саймон. – Они зарылись в мои числа, как…
Он вскрикнул.
– Отдай, иначе мы разорвем этого человечка на куски.
Эск кинула презрительный взгляд на ближайшую кошмарную морду и спросила:
– А откуда я знаю, что вам можно верить?
– Ты не можешь нам доверять, но у тебя нет выбора.
Эск обвела глазами окружающее ее кольцо физиономий, которые не смог бы полюбить даже некрофил; физиономий, слепленных из отбросов рыбной лавки, из кусков, взятых наугад у существ, таящихся в норах на глубоком океанском дне и в посещаемых призраками пещерах; физиономий, недостаточно очеловеченных, чтобы злорадно или плотоядно ухмыляться, но излучающих ту же угрозу, что содержится в подозрительно большом плавнике, который стремительно приближается к неосторожному купальщику. Она не могла им доверять. Но у нее не оставалось выбора.
В это же самое время в пространстве, отделенном от предыдущего лишь толщиной тени, происходило следующее.
Студенты-волшебники примчались обратно в Главный зал, где Напролоум и матушка Ветровоск все еще стояли, сцепившись в магическом виде борьбы, который у обыкновенных людей ассоциировался бы с соревнованиями «положи-руку-ближнего-своего» среди индейцев. Плиты под матушкиными ногами наполовину оплавились, а стоящий позади Напролоума стол успел пустить корни и принести богатый урожай желудей.
Один из студентов заслужил сразу несколько медалей за храбрость тем, что осмелился потянуть
Напролоум созвал врачевателей тел и духа, и, когда те принялись за работу, воздух в комнате загудел от магии. Матушка постучала Напролоума по плечу.
– Хочу шепнуть вам на ухо одно словечко, молодой человек, – сказала она.
– Едва ли молодой, мадам, – отозвался Напролоум, – едва ли.
Он чувствовал себя опустошенным. Он не участвовал в магических дуэлях вот уже несколько десятилетий, хотя среди студентов они получили довольно широкое распространение. У него было мерзкое ощущение, что матушка все-таки победила. Сражаться с ней – все равно что пытаться прихлопнуть муху у себя на носу. Он не мог понять, что на него нашло, когда он решил вступить с ней в поединок.
Матушка вышла в коридор, завернула за угол и, подойдя к подоконнику, уселась, прислонив метлу к стене. Снаружи по крышам тяжело барабанил дождь, а зигзаги молний намекали, что к городу приближается гроза овцепикских масштабов.
– Это была довольно впечатляющая демонстрация ваших способностей, – заметила матушка. – Пару раз вы чуть не одолели меня.
– О-о, – просветлел Напролоум. – Вы правда так считаете?
Матушка кивнула.
Напролоум похлопал себя по различным участкам мантии и наконец обнаружил просмоленный кисет и пачку папиросной бумаги. Вытряхнув трясущимися руками несколько крошек уже бывшего в употреблении табака в тощую самокрутку, он провел по ней языком, который едва-едва смочил бумагу. Но тут где-то на задворках сознания Напролоума всплыли смутные воспоминания о приличиях.
– Гм, – сказал он. – Вы не возражаете, если я закурю?
Матушка пожала плечами. Напролоум чиркнул спичкой о стенку и, прилагая отчаянные усилия, попытался совместить огонек и конец самокрутки в одной и той же точке пространства. Матушка мягко взяла спичку из его дрожащей руки и помогла Напролоуму прикурить.
Волшебник втянул в себя дым, ритуально откашлялся и прислонился к стене; тлеющий кончик его сигареты был единственным источником света в сумрачном коридоре.
– Они ушли в Странствие, – заговорила наконец матушка.
– Знаю, – откликнулся Напролоум.
– Ваши волшебники не смогут вернуть их обратно.
– Это я тоже знаю.
– Однако они могут вернуть нечто.
– Я бы предпочел, чтобы вы об этом не упоминали.
Наступила тишина – оба думали о том, что именно может вернуться, вселившись в живое тело. Причем по поведению Оно не будет отличаться от его первоначального обладателя…
– Возможно, это моя вина… – начали они одновременно и изумленно остановились.
– Вы первая, мадам, – уступил Напролоум.