026
Шрифт:
Глава 48
Спайк прикрывал Двадцать Шестого, выставив во врагов свой пулемет на спине. Каждый, кто умудрялся хоть немного пошелохнуться в их сторону, получал атаку на поражение. Пес стоял и оглядывался по сторонам, выжидая, когда хозяин наконец поднимется и поможет ему с отступлением. Двадцать Шестой, тем не менее, не подавал никаких признаков активности, и просто стоял на коленях, уставившись в одну точку на земле. Ни громкий, агрессивный рык в его сторону, ни выстрелы, не могли заставить машину хоть немного пошевелиться.
Солдаты приближались. Отряд 84 обладал огневой мощью более сильной, чем один юнит поддержки в виде собаки, однако, никто из роботов не осмеливался стрелять. Возможно, они ощущали свое численное и огневое превосходство,
Вернувший свою личность Шестнадцатый, молча наблюдал за попытками пса обороняться. Пока его подопечные получали залп пуль в свои корпуса, он просто придавался воспоминаниям. В голове всплывали не такие давние моменты совместных операций по поимке людей, бою с выжившими из сообщества Парадизо, убийство женщины и ребенка. Он все это помнил. То были последние «рабочие» воспоминания до копирования. Шестнадцатый помнил, как напоследок пожимал лапу Спайку и благодарил его, как прощался с Двадцать Шестым, и что испытывал по отношению к этим двоим. Несмотря на все споры и перепалки с новичком и его псом, Шестнадцатый ценил их за то, что они делали, и испытывал при этом неподдельное уважение. И теперь, он стоял на пороге решения. Карты вскрыты. Двадцать Шестой преступник, а значит и Спайк, помогающий ему в данный момент, — тоже. Задержать и уничтожить — единственная мысль, которая нахлынула на робота после короткого ухода в себя. Он достал пистолет и выстрелил в пса. Пуля попала прямо в оружие врага, именно туда, где находился шнур питания, позволявший производить огонь. Пушка заискрилась, заклинила, Спайк остался беззащитен.
— Хватит сопротивляться, пес, — устало сказал Шестнадцатый, держа Спайка на прицеле.
— Повредил мой пулемет и думаешь, что я так просто сдамся? Я и без пушек надеру тебе задницу, тупой солдафон!
— Навевает воспоминания. А ты не меняешься.
— Разве мы знакомы? — удивился Спайк.
— Не помнишь меня? Хм, я выгляжу иначе, но неужели моя манера общения тебе незнакома? Может быть, если я обращусь к тебе, как к «Псине»?
Слово сработала, как триггер, повлекший логическую цепочку в голове Спайка. Он сразу же вспомнил эту кличку, которой его называл только один робот, пытавшийся задеть.
— Но ты же…Ти показал мне, как тебя превратили в пыль!
— Считай, что я — феникс, — хмыкнул Шестнадцатый. — Не такое пафосное появление, как у вышеупомянутой птицы, но, имею, что имею.
— Тогда зачем?! Мы же на одной стороне!
— Разве? Позволь спросить, ты вообще понимаешь, кого защищаешь? Или последние новости еще не дошли до твоего скудного ИИ? Двадцать Шестой — один из лучших солдат Отряда 42, робот, убивший последнего человека на земле, которому была дана честь возглавить новый Отряд 84, все это время являлся обычным человеком! Всего лишь сосудом, в который поместили грязный разум существа несовершенного, дефектного, слабого! Но, будто этого было мало, его создатель включил в его структуру механизм, который влияет на нас и разрушает изнутри. Есть ли преступление хуже? Есть ли машина страшнее, чем та, которая создана человеком, внедренная в ряды себе подобных, и уничтожающая их без малейшей доли сожаления?!
Двадцать Шестой шелохнулся, и слабо поднял голову.
— Я не…не знал…, — промямлил он.
— Это не освобождает тебя от ответственности перед обществом. Ты — преступник и то, что я делаю — исполняю закон. Люди мертвы, им нет места на этой планете ни в каком виде, и машина, вмещающая в себе разум человека, не должна существовать соответственно. Так что ничего личного, новичок. Это просто работа.
— Что же…что же ты будешь делать со всеми теми, кто дивизофицируется?
— А, ты про этот фокус с расколом сознания? Все просто. Как ты думаешь, зачем делаются новые тела? Естественно, в первую очередь, Лидера заботит обеспечение армии, но он не забывает и про население. Мини-войнушка с Масляным подошла к концу, за что я тебе благодарен, а значит, в
— Вы будете раздавать новые корпуса тем, кто будет в них нуждаться?
— Раздавать? — Шестнадцатый рассмеялся. — Кто мы по-твоему? Благотворительный фонд? Конечно же нет. Открою секрет. Наша задача — очистить мир от гемо, и чтобы это получилось, корпуса будут продаваться за определенное количество литров. Жижа вперед и сразу же на утилизацию. Робот получает тело, пустое, прямо с завода. Далее в ход идет проверенная технология переноса сознания. Разум извлекается из страой оболочки, проходит проверку на различные отклонения, или, как ты говоришь: — дивизофикацию. Если раскол не наблюдается, то конечный пункт достигнут — разум загружается в оболочку и выпускается в жизнь. Слава Лидеру, слава!
— А если нет? Что будет, когда обнаружится раскол? — Двадцать Шестой знал ответ, но ему было нужно услышать его из уст причастных.
— Думаю, ты догадываешься, — Шестнадцатый изобразил на маске пиксельную ухмылку, и не стал подтверждать мысль бывшего напарника.
— Вы…вмешиваетесь в чужую личность…
— А что нам остается делать, когда в мире пошла такая зараза? Машина начинает думать, что она человек? Серьезно? Сама мысль об этом уже противозаконна.
— Это естественно и логично! — выпалил Двадцать Шестой, почувствовав прилив сил.
— Вот как ты заговорил. Теперь уже не стесняешься своего Альтер Эго? Не чувствуешь вины, нет, новичок? Чего голос-то резко повысил? Уверенность появилась? Или ты думаешь, нарушение свобод неоправданно, когда на пороге кризис, с которым общество машин еще ни разу не сталкивалось? Кому какое дело до личных свобод, когда перед нами угроза, которая может свести к нулю все то, что мы делали? Поставить под сомнение все идеалы, поступки! Думаешь, простого робота будет волновать простая проверка мозгов, особенно, когда она сохранит его спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и стабильность?! Нет, ему все равно. Главное, чтобы существование проходило так же плавно, как и раньше. Ведь в этом вся суть — в спокойствии. И ради него, мы готовы поступиться свободой.
— Ты просто оправдываешь геноцид! Убийство тех, кто думает иначе!
В воздухе повисла тишина от крика плененного солдата. Какое-то время, никто не осмеливался проронить и слова. Двадцать Шестой озвучил то, что где-то в подсознании засвербело у каждого из Отряда 84, даже у Шестнадцатого, вот только никто еще этого не понимал. Но словесное семя было уложено в свежую землю мысли. Остается только ждать, когда оно взрастет и даст свои плоды, если перед этим никто не зальет его отравой.
— Знаешь, Двадцать Шестой, — вдруг заговорил Шестнадцатый, словно отгоняя от себя услышанное, — какое-то мгновение, я сомневался, поддавшись воспоминаниям о нашей работе. Я думал, а может передо мной тот же самый новичок? Глупый, наивный, которого можно переубедить, наставить на путь истинный. Но я ошибся. Слушая тебя, делаю вывод, что ты больше человек, чем машина. Тебя не заботит общество, ты волнуешься только о каком-то призрачном понятии, которое нельзя ощутить. Двадцать Шестому, нет, Августу, нужна свобода, ведь он узник мира Машин. Будь ты тем же, кого я знал, твой выбор был бы иным. Раньше, Двадцать Шестой заботился о роботах, убирал свой код, пользовался машинами без электроники, работал на благо Кика-Йорка! А теперь…, — Шестнадцатый поднял руку с пистолетом, — мне жаль, новичок. Благодарю за этот диалог. Теперь у меня нет сомнений на твой счет.
Большой палец медленно взвел курок. Указательный палец плавно надавил на спусковой крючок. С громким хлопком, пуля вылетела из дула и попала в сияющий щит, который окружил Двадцать Шестого.
«Тэс, ты еще здесь», — с облегчением подумал Двадцать Шестой, совсем позабыв о ней во всем этом кошмаре. Вот только девочка не ответила ему.
— Какого черта? — вырвалось у Шестнадцатого, и следом он получил удар в бок с четырех лап, накинувшегося Спайка.
— Ти! Вставай! Беги! Я задержу его! Ну же! — залаял пес, но только Двадцать Шестой попытался встать, как кучка солдат накинулась на него и повалила на землю.