04.1912
Шрифт:
Мэри нетерпеливо постукивала каблуком по палубе. Вне всяких сомнений, Джордж и Шарлотта были милейшими детьми из всех, с которыми ей доводилось работать, но она с ужасом ловила себя на том, что упускает обоих из поля внимания, стоит ей подумать о сестре — а думать о сестре Мэри не могла прекратить ни на секунду. Смутный призрак Лиззи маячил на периферии её сознания, становясь то угрожающим, то пугающим, то приближаясь, то отдаляясь так, что его вообще можно было бы выкинуть из головы, не знай Мэри, что призрак этот — её беспокойная сестра.
«Всё-таки, я оставила с ней мисс Мэйд, — подумала Мэри, малодушно успокаивая себя, —
Мистер Флэнаган, взахлёб излагавший супруге величественные планы, вдруг повернулся и гордо гаркнул:
— Верно я говорю, мисс Джеймс?
— Да, сэр, конечно, сэр, — привычно среагировала Мэри.
Когда на мистера Флэнагана нападала охота поговорить о делах, Мэри успешно пропускала все его слова мимо ушей. Что мистер Флэнаган ни сообщил бы ей, едва ли это могло бы иметь отношение к её работе, а Мэри не привыкла интересоваться тем, что не входило в круг её компетенции.
Мистеру Флэнагану хватило и этого. Он совсем разомлел и прикрыл глаза.
— Как же хорошо, когда рядом есть человек, который понимает направление моих мыслей, — он блаженно вздохнул, — Мисс Джеймс, будьте так добры, проследите, чтобы через полчаса дети разошлись на послеобеденный отдых. Хочу дать вам время на общение с сестрой.
— Вы очень добры, сэр, — вежливо ответила Мэри.
— Если вы будете так же усердно работать и дальше… — мистер Флэнаган вздохнул, — кто знает, кто знает… быть может, я даже повышу вам жалование.
— Это будет большой честью для меня, сэр.
— Да, да, конечно, вы именно так и должны отвечать… прошу, пожалуйста, не беспокойте меня в течение часа… или двух… боюсь, я ещё недостаточно привык к этой слабой морской качке. Она вызывает у меня чувство… странной растерянности.
— Будет исполнено, сэр, — ответственно сказала Мэри.
Сама она считала, что растерянность мистера Флэнагана и его ленивая сонливость вызваны слишком усердной работой пищеварительного тракта и отсутствием хоть каких-то важных занятий, но вслух она этого, разумеется, не сказала. Мэри оставила свои соображения при себе и переключила всё внимание на детей. Билли утомился: в одной команде с Шарлоттой он быстро проигрывал проворному Джорджу, и Билли даже начинал злобно поглядывать на незадачливую товарку, но не говорил ни слова. Впрочем, вряд ли Билли продержался бы достаточно долго: он всё чаще и чаще останавливался, просил перерыва и бегал за водой в буфет. После пятой такой пробежки Джордж разочарованно бросил мяч о палубу.
— Вижу, вы совсем разморились, — сказал он с гордостью, — хотя я обыгрываю вас со счётом «пять-три»…
— Мы отыграемся! — тотчас азартно возразила Шарлотта.
Джордж пожал плечами.
— Может быть, да, но мне почему-то всё же кажется, что нет. А ты как считаешь, Билли?
Билли пропыхтел:
— Если бы я играл один, я давно уже был бы победителем!
Шарлотта тотчас задрала нос и обиделась. Обижаться она, как истинная леди, умела ещё до того, как научилась ходить.
— Легко же вы соглашаетесь во всём обвинить девочку, лишь бы не было задето ваше тщеславие! — сказала она. — Очень некрасиво с вашей стороны, мистер Картер!
Джордж решил взять на себя роль примирителя, что было для него весьма удивительно.
— Хорошо, — сказал он, — тогда в следующий раз мы сразимся по-мужски, а уже потом — в одной команде с тобой, Шарлотта.
— Почему вы забываете обо мне?
—
Очевидно, их едва завязавшаяся дружба была не такой уж и устойчивой.
Билли показательно оправил воротничок и заявил:
— Я готов подтвердить, что я умею играть, в любое угодное тебе время!
— Тогда, — важно изрёк Джордж, — в восемь-тридцать одиннадцатого числа. Устроит?
— По рукам! — азартно ответил Билли Картер.
Мальчишки обменялись свирепыми взглядами непримиримых соперников, прошли по кругу, словно готовящиеся к драке львы, а затем разошлись по разным сторонам палубы. К счастью, прогулочные места для пассажиров первого класса были достаточно просторными, поэтому Мэри могла не переживать, что дети начнут войну, не сходя с корабля.
После неожиданной ссоры со своим единственным другом Шарлотта приуныла и попросилась в каюту. Она проживала в шикарном номере на палубе В. Каюты располагались в центре судна, и поэтому качка тут была почти не ощутима. Мэри, знавшая спальню маленькой Шарлотты лучше своей собственной, могла с уверенностью заявить, что у себя дома девочка не видела такой помпезной роскоши.
Мэри успела пройтись по нескольким палубам и оценить красоту и изящество их обустройства. Теперь она вполне понимала, почему о «Уайт Стар Лайн» говорили, что строит она не пароходы, а плавучие дворцы. Когда Мэри спускалась по шикарной парадной лестнице, над которой переливался золотым и серебристо-оранжевым сиянием высокий застеклённый купол, ей казалось, будто неким чудом она попала на приём к самому королю. Лестницы украшались статуями упитанных херувимчиков с факелами, только вместо живого пламени в этих факелах сиял электрический свет. Мэри не переставала удивлять громкая роскошь, удивительная и настолько грандиозная, что это пугало, однако Шарлотта и Джордж воспринимали всё, что они видели, как должное.
— Жалко, что, когда мы вырастем, тебе дадут расчёт, — откровенно сообщила Шарлотта, пока они поднимались по ступеням. — Ты нам всем очень нравишься, и было бы замечательно, если бы ты всегда была рядом с нами.
— Я, к сожалению, не могу быть рядом всегда, — сказала Мэри и улыбнулась, — возможно, я не рассказывала вам двоим об этом, но со мной плывёт моя младшая сестра.
Джордж заинтересованно повернул к Мэри голову.
— У вас есть сестра, мисс Джеймс? — удивился он.
В отличие от Шарлотты, он всегда выдерживал официальный тон в разговоре. Шарлотта знала по именам всех слуг в резиденции отца, но Джордж такими мелочами никогда не интересовался. С отточенной холодной любезностью юного английского джентльмена он заучивал лишь исключительно важные фамилии. Мелкая сошка была для него на одно лицо и звалась «мистер Смит» или «мисс Доу», даже если в реальности слуги носили совсем другие фамилии.
— Да, у меня есть сестра, — подтвердила Мэри и повернула за угол. Сияние купола становилось непереносимо ярким: солнце стояло высоко-высоко в небе, разбрасывая снопы лучей, и казалось, будто купол горит. — Её зовут Элизабет, и вы с ней ровесники.
Джордж задумчиво прищурился.
— Я думал, что у вас никого нет, мисс Джеймс. Вы ведь всё время с нами.
— Когда мой рабочий день оканчивается, я отправляюсь к своей семье, — уклончиво ответила Мэри, — и уделяю им то время, что у меня остаётся.