10 000 € за ночь
Шрифт:
— Она любила эту машину. Просто обожала.
При этом взгляд у него то ли мечущийся, то ли паникующий, то ли затравленный, и это, разумеется, не придало мне спокойствия. Я не нашлась, что ответить. Кивнула и молча села в автомобиль. Но в этом будоражащем своём состоянии я тем не менее чувствовала облегчение — предвкушала наконец открытие правды передо мной. Я просто устала от непонимания происходящего, от своей роли в нём, которая по аналогии с шахматной партией казалось мне в разное время суток то ролью ферзя, то ролью пешки.
Ночная я была безусловной красоткой. Образцом сексапильности.
Дневной я себе не нравилась — я вызывала только безразличие, испуг у слуг и желание поскорее закончить со мной начатый мною разговор. Серая, докучающая окружающим, мышь, которой стоит знать своё место.
При этом именно дневной я мысленно купалась в богатстве. Ночной я о деньгах практически даже не думала — меня куда больше волновала сама встреча с Олегом, во время которой я отпускала себя на волю, наслаждаясь любовью мужчины.
Как только Олег захлопнул дверь и включил зажигание, он тут же дал по газам и автомобиль, взвизгнув покрышками об асфальт, вылетел из распахнутых ворот, будто выпущенный на волю стриж.
Олег сосредоточенно смотрел на дорогу, обеими руками вцепившись в руль. На щеках его играли желваки. Напряжённость и молчание — вот фон, который сопровождал нас в дороге, когда Олег выруливал в крайний левый ряд и то и дело утапливал педаль газа, да так, что я пугалась скорости. Наверное, впервые в жизни я так радовалась тому, что пристегнулась в автомобиле.
Мы мчали полчаса точно, может больше. Несмотря на бессонную ночь, я ни разу не захотела заснуть. В том напряжении, в котором я находилась, это было, пожалуй, попросту невозможно. В какой-то момент Олег перестроил "БМВ" в крайний правый ряд, снизил скорость километров до шестидесяти в час и вскоре плавно свернул вправо, на гравийную, шуршащую камушками, деревенскую дорогу.
Слева проплывал умиротворяющий сельский пейзаж — зелёное стриженное поле, за ним тёмно-зелёная кромка хвойного леса, редкие кучерявые дымочки из труб одно и двух-этажных домов, чёрные галочки птиц в голубом облачном небе. Справа — лес располагался почти вплотную: в основном ели и сосны, но встречались и лиственные деревья. Мы ехали так минуты три, а потом заехали в какой-то заброшенный будто посёлок, в котором на улицах не встретилось ни одного человека, а припаркованных у домов машин я увидела только две и обе тёмно-красные, будто кровь.
Наконец мы подъехали к заброшенному двухэтажному особняку, и Олег заглушил мотор. Он ничего не говорил, только смотрел перед собой. На выцветшее дерево возвышающегося за воротами дома, на зелено-красный вьюн, который частично скрыл этот явно нежилой особняк.
— Приехали, — глухо сказал Олег. — Выходи.
Я ухватилась за ручку, открыла дверцу и вышла на улицу. Воздух был приятен и свеж. Пахло хвоей. И было очень тихо. Только вдалеке чирикала какая-то птица.
Олег вышел из машины, заблокировал двери и направился к воротам. Местами они были ржавыми и когда он открыл узкую и высокую дверь в них, она протяжно, даже как-то тоскливо, что ли, заскрипела.
В проёме показался заросший травой сад и когда-то светло-бежевая, но теперь серая в тёмных разводах стена кирпичного
— Я туда не пойду.
Олег пожал плечами, закрыл снова заскрипевшую дверь, развернулся и направился обратно к машине. Я нагнала его:
— А что там?
— Ну, ты же не пойдёшь туда, так? — обернувшись, сердито спросил он. — Ну всё тогда, поехали назад. И больше сюда не приедем. Чтоб я ещё раз пошёл у тебя на поводу…
Я вздохнула.
— Погоди, — сказала я.
— Что? — он остановился у автомобиля со связкой ключей в руке.
— Что там?
— А ты не видишь? Заброшенный дом.
— Она здесь жила, да?
— Да. А иногда мы здесь жили, — сказал он, сделав акцент на слове "мы". — Вдвоём. Всё. Садись в машину и поехали.
Чувствуя, что меня начинает потряхивать от волнения и страха, я медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки.
— А ты зачем меня сюда привёз?
— Слушай, не трахай мне мозги. Садись в машину и поехали, если не хочешь заходить.
— А мы туда надолго? — опасливо поинтересовалась я, кивнув в сторону дома, тёмно-серая крыша которого возвышалась над высоким старым забором.
Олег подошёл ко мне и, глядя в глаза, сказал:
— Ты боишься, что я тебе что-нибудь сделаю там?
Пожалуй, именно этого я и боялась, но после того, как Олег озвучил эту мысль, она показалась мне идиотской: мы жили вместе почти месяц, Олег явно хотел показать мне что-то из своей прошлой жизни и именно поэтому мы сюда и приехали — так чего я струсила-то?
— Не знаю… — пробормотала я, оглядываясь — Просто тут рядом какие-то старые дачи и людей нет, вот мне и стало жутковато.
Олег закатил глаза и вздохнул.
— Это просто дом, который я не стал продавать. Лера жила здесь два года и здесь всё хранит память о ней. Да и стоит он копейки, дом этот. Ты хотела узнать о Лере? Вот я тебя и привёз сюда. Теперь ты зачем-то делаешь мне мозги.
— Хорошо, я согласна посмотреть, — опасливо косясь в сторону дома, сказала я.
Олег снова вздохнул и убрав ключи от машины в карман, снова направился к двери в воротах. Открыв дверь, зашёл внутрь и я проследовала за ним.
В этот момент солнце вышло из-за облака и сад осветился золотистым светом, но всё равно ощущение запущенности никуда не ушло. Трава местами росла, как хотела, игнорируя мощёные дорожки, пробиваясь между камней. Бурьяном поросли и кусты вдоль забора и невысокие частично засохшие деревца поодаль. На клумбах вокруг дома цветы виднелись редкими красными, оранжевыми и жёлтыми пятнышками в кустистой траве — сорняки явно оказались сильнее.
Окна дома были закрыты ставнями, входная железная дверь к которой мы подошли — заперта на навесной амбарный замок. Пока Олег подбирал из своей огромной связки ключи для него и замка в самой двери, я оглядывалась по сторонам. Поодаль, на территории участка росло несколько берёз, а ещё чуть дальше, рядом с серой деревянной беседкой, частично усыпанной листвой, высился кривоватый дуб. В углу участка, друг рядом с другом, стояли два железных, поржавевших сарайчика.