100 shades of black and white
Шрифт:
— Все, теперь вы свободны, — отпускает их Кайло. — Прочь.
Он ждет, пока она не поднимет хрупкую крышку, вытаскивая наружу новую игрушку, от которой тянет Тьмой.
Она похожа на артефакт Силы, и Рэй нажимает на длинную, изящную рукоять, сдавливает в ладони, следя за скользящим к ногам искристым щупом.
Хлыст.
Она вздрагивает и застывает. Рано или поздно он окажется на ее спине, вот в чем весь смысл. Для Кайло Рэй еще одна игрушка, с которой можно позабавиться. Только жалко ломать.
— Нравится? — он лениво избавляется от вернего сюртука,
И это странно. Неправильно.
От первого же взмаха на полу остается обугленная трещина.
— Видишь? Опасное оружие в правильных руках, — Кайло заканчивает раздеваться и идет к постели, босой, обнаженный, спокойный. Он поворачивается к Рэй спиной, будто его совсем не заботит тот факт, что она все же может ударить.
Нет, он знает, что не может.
— Иди ко мне, Рэй, — он откидывается на локтях, разглядывая ее. — У меня не так уж много времени.
По ее лицу, наверное, легко прочесть все эмоции, потому что он довольно смеется.
— Ну, не печалься. Я успею довести тебя до слез, малышка, — и он смотрит, как она подползает к нему, оставляя на постели золотистые следы. Цепочки на ее теле, напоминающие плащ, раскачиваются с каждым движением, звенят.
— Выше, еще... — Кайло останавливает ее, когда бедра Рэй оказываются над его лицом, открывая прекрасный вид. Она вся влажная внизу, золотистая краска смазалась, собралась в крошечные капельки, и ему нравится слизывать их. Все так же лениво, кончиком языка, вынуждая Рэй стонать и вздрагивать. Треклятые шарики внутри уже почти довели ее до исступления, и теперь любое прикосновение к клитору заставит ее умереть.
— Хлыст, — внезапно требует Кайло и протягивает ладонь, разглядывая Рэй снизу вверх. Его лицо тоже розовое от возбуждения, а губы все перепачканы золотом, и в глазах голод.
Он ждет, пока она не вложит тонкую рукоять в его ладонь, и только потом тянет за цепочку, вытаскивая из нее шарики, один за другим.
Они уже скользкие от смазки, и Кайло ни за что не упустит возможность облизнуть их — ему нравится ее вкус.
Место шариков занимает рукоять, она тонкая, уже его члена, но Рэй насаживается так яростно, исступленно раскачиваясь, что почти не замечает этого. Пока Кайло не спихивает ее с себя.
— Не смей, — он знает, что она вот-вот кончит, ей осталось совсем немного, и жжение внутри утихнет. — Я не разрешил. Пока. Давай вернем их на место, — и он подхватывает с подушки шарики, старательно облизывая каждый, а затем пропихивает внутрь между набухших скользких складок, надавливая на клитор и вызывая новую волну наслаждения.
Теперь время ублажать его, и Рэй старательно заглатывает его член, насколько может. Она доставляет удовольствие ему, но это же — каждое движение — убивает ее. До такой степени, что она уже готова взмолиться, пожалуйста, возьми меня, только избавь от бесконечного нытья, раздирающего тело на части.
Ему нравится эта игра, он все еще смеется,
Не так, пожалуйста... Она тоже хочет кончить.
Ее мольбы остаются неуслышанными. Кайло вздрагивает в последний раз и рычит, приглушенно ругается и стонет, все никак не отпуская ее волосы, и Рэй давится семенем, стараясь проглотить его раньше, чем почувствует вкус.
— Нет, — она вытирает перепачканный рот, кривится в гримасе, готовая убить его. — Ты... Пожалуйста... — выходит достаточно жалобно.
— Пожалуйста, что, малышка?
— Пожалуйста, разреши мне кончить, — Рэй сама почти рычит, а пальцы бессильно стискивают цепочки, заглушая их бесконечный звон.
— Нет, — Кайло мотает головой. Он выглядит уставшим, но довольным. — Скажи правильно.
— Пожалуйста, мой господин, Кайло... — она не сдастся, даже если придется перебрать все его титулы один за другим. Шарики внутри стукаются друг о друга, вызывая сокращение мышц снова и снова. И все же их недостаточно.
— Еще раз.
— Пожалуйста, мой господин... — повторяет Рэй, понимая, что вот-вот сойдет с ума. — Пожалуйста, ну пожалуйста... — она хныкает и трется о него, размазывая остатки золотой краски. Обхватывает ладонь и прикусывает пальцы, щедро увлажняя их слюной, потому что Рен только что кончил и не сможет возбудиться так скоро.
Она ненавидит саму себя, зная, как это смотрится со стороны — когда он брал ее впервые, посреди трупов преторианцев, на измазанном кровью полу, она вопила и отбивалась как сумасшедшая. Пока Кайло не вдавил ее лицом вниз, щекой к холодному полу, с такой силой, что челюсть заныла. И не приставил к виску рукоять меча.
— Хотя бы дернись, Рэй, и тебе конец, — предупредил он.
Она не дернулась.
А сейчас она готова наброситься на него сама.
— Так и быть, малышка, — Кайло сдается под ее натиском. Тянется за хлыстом. — Ты заслужила. Бери.
И он протягивает Рэй белую рукоятку, такую гладкую, такую прохладную, что на мгновение она и не верит, смыкая на ней пальцы.
Она может убить его сейчас. Пока Кайло безоружен, доволен и слишком устал.
Одним ловким нажатием, одним ударом. Он умрет быстрее Сноука.
Кайло все еще смотрит на нее сквозь ресницы, и Рэй может поклясться, он знает, о чем ее мысли.
Всего лишь половина их.
И Рэй вытаскивает эти треклятые шарики, они выскальзывают быстро, с влажным хлюпающим звуком, и вводит в себя рукоять. Почти полностью, уже не сдерживаясь, не думая о сопутствующей боли, пока разум не взрывается от чистого, искрящегося наслаждения, прокатывающегося волнами от кончиков пальцев на ногах и до макушки.