100 шкафов
Шрифт:
Генри распрощался с Генриеттой, поднялся к себе и бросил мокрое одеяло на кровать. В местах, где раньше было только мокрым, оно теперь еще было и грязным. Но Генри это не волновало. Он даже не позаботился заново прикрыть стену простыней из плакатов. Он просто сбросил с себя одежду и лег на кровать головой в угол, потом вспомнил что-то, повернулся, выключил свет и закрыл глаза в темноте.
Он не знал, проспал ли несколько часов или только что лег в кровать. Все, что он понимал, это что в комнате был свет. Хотя должно было быть темно. Что это может значить, спрашивал он сам себя сквозь дремоту. Он лежал, не открывая глаз, и то и дело дергал ногами, потому
Вдруг он проснулся окончательно. Полоса света падала на край кровати и освещала его мокрые ноги. Свет шел из абонентского почтового ящика в стене.
Генри сел и сдвинулся к краю кровати, сбросив на пол скомканное постельное белье. Затаив дыхание, он посмотрел сквозь узкую полоску стекла: внутри ящика, прислонившись к левой стене, лежала одинокая открытка. А дальше ящик открывался в озаренную светом желтую комнату. Генри уже отошел ото сна и вернулся к нормальной скорости мышления: он сразу вспомнил о ключе в кармане его штанов.
Он соскочил с кровати и зарылся в кучу белья на полу в поисках штанов. Найдя их и нащупав карман, он на мгновение запаниковал. Что, если ключ выпал, когда он тогда упал на первой базе? Или на второй? Или в защите на правой стороне поля? Затем его пальцы нащупали веревочку, и он вытянул ее.
Ключ покачнулся на веревке и блеснул в тусклом свете. Генри снова вскочил на кровать и нащупал замочную скважину. Он вставил туда ключ и попытался открыть замок. Ничего. Он вытащил ключ, перевернул его и вставил снова. На этот раз он вошел как надо. Повернув его, Генри услышал, как открылся замочек, и распахнул дверцу.
Через почтовый ящик он вглядывался в какое-то другое место. Другое место было в основном желтым. Генри слышал, как кто-то насвистывает, и тут перед ним, не дальше двух футов от его лица, показалась нога в брючине.
Глава 7
Нога была облечена в серую штанину. Она перемещалась из стороны в сторону, шаркала и наконец замерла. Свист замедлился и прекратился. Толстая, покрытая темными волосами рука протиснулась в ящик и положила длинный конверт рядом с лежавшей там открыткой. Затем нога двинулась дальше, судя по щелчку каблуков, всего на шаг. Однако, тем не менее, скрылась из виду.
Генри даже не задался вопросом, а не спит ли он. Он был слишком удивлен. Вместо этого он, еле дыша, вглядывался в неизвестное желтое пространство. Он все еще слышал насвистывание, то еле-еле, словно издалека, то ближе и отчетливей. Он слышал, как щелкали по полу каблуки ботинок. Ноги, судя по всему, ходили туда-сюда, но увидел он их еще только раз. Это желтое место не было чем-то, что бы в обычной ситуации его заинтриговало, а уж чья-то нога в брючине — и подавно. Однако все это он видел через дверь маленького ящичка, который, как он знал, находился во внешней стене дома, выходившей к амбару и тянувшимся до самого горизонта полям. Это обстоятельство делало все увиденное гораздо интереснее. Генри довольно долго продолжал так смотреть на, в общем, ничего особенного не представлявшее собой нечто, которого тем не менее, не должно было там быть.
Известно, что если мальчик находит паука, который не двигается, он, как правило, прекращает его рассматривать. И если тот упорно продолжает оставаться неподвижным, мальчик обязательно ткнет его палкой, даже если паук кажется опасным. Просто чтобы посмотреть, что произойдет. Генри пребывал в похожей ситуации. Он смотрел на нечто гораздо более удивительное, чем большинство людей вообще могут себе представить. Но между тем ничего не происходило.
У Генри, разумеется, не было под рукой палки. И камня не было. Поэтому он просто засунул руку в ящик и вытолкнул
— Гмм, — произнес неизвестный голос, и Генри задержал дыхание, потому что в проеме показалось лицо человека, и он смотрел прямо на него. Лицо мужчины было вытянутым и худым, с длинными, даже слишком, серыми усами. Он все всматривался внутрь ящика, пока его рука водворяла конверт на прежнее место. Затем неизвестный поднялся и в очередной раз принялся что-то насвистывать, а ноги зацокали неизвестно куда. Генри вздохнул с облегчением.
Довольно скоро он устал сидеть сгорбившись, прижавшись лицом к дверце шкафа. Он попробовал подвинуться, затем переместился с коленей на корточки, но шея все равно оставалась изогнутой, а спина ныла. Поэтому в конце концов он затолкал простыню из плакатов подальше в угол и сполз с кровати на пол, прислонился спиной к противоположной стене, а ноги положил под кровать. Теперь небольшой прямоугольник желтого света был прямо перед ним. Но смотрел он на него недолго, потому что теперь, устроившись наконец удобно, он сразу же уснул.
Когда он проснулся, его правая щека покоилась на плече, шея затекла, а свет исчез. Он попытался встать, ударился коленом о низ кровати, застонал, теперь уже аккуратно заполз на кровать и нащупал маленькую дверцу. Найдя ее, Генри вытащил оттуда открытку и конверт и бросил их на кровать. Затем сел и уставился в темноту, задумавшись, что же делать дальше. Он засунул руку в маленький почтовый ящик и ощупал его изнутри. Он был всего около фута в глубину, и его рука легко дотянулась до другого конца, который был открыт. Тут в голове Генри возникла идея. Свободной рукой он нашарил задвижку двери с ветром и деревьями. Она легко открылась, и дверца распахнулась, впустив в комнату запах земли. Эта дверь была как раз над почтовой: их разделяла лишь тонкая полоска дерева.
Не вынимая правой руки из почтового ящика, Генри повернулся и запустил левую в шкаф с деревьями. Он придвинулся как можно ближе к стене, пока не почувствовал, что обе его руки высовываются с другой стороны шкафов. Тогда, прижавшись подбородком к стене, он пошарил руками. Его правая рука свободно болталась в воздухе, тогда как под левой он чувствовал что-то мягкое и влажное. Его руки были в двух совершенно разных местах, но его сознание точно понимало, что они обязаны соприкоснуться за стеной. Настроившись залезть еще дальше в почтовый ящик, Генри согнул руку и пошарил с обратной стороны так высоко, как только смог. И нащупал пальцами конверт — он нашел еще одну почтовую ячейку. Затем пошарил по сторонам и нашел еще.
Генри вытянул руки из шкафов и потер ладони. Противоположная сторона почтового ящика, очевидно, была ячейкой в стене где-то на почте. А внешняя сторона была в его комнате. Задняя сторона другой дверцы шкафа находилась где-то в лесу или в месте, где есть деревья. Внешняя — опять-таки была в его спальне. Левая рука наткнулась на мох и грязь где-то, где только что прошел дождь. Правая — побывала в почтовом отделении, ощупывая чужие письма. А его тело все время оставалось в спальне.
Генри довольно долго сидел в темноте, прокручивая в голове мысли, которые вели в никуда, и задавая себе вопросы, ответов на которые у него не было. В конце концов он заснул, вдыхая воздух из какого-то иного места, попадавший в комнату через дверцу в стене. Он спал, оставив обе дверцы открытыми, и видел сны.