100 шкафов
Шрифт:
— Я не специально. Если вы расскажете мне про воду и червяков, я обещаю, что никому не расскажу. Даже Пенни.
— Если бы мы собирались рассказать тебе, то рассказали бы и Пенни, — сказала Генриетта.
— Я же тебе рассказал, — вступил Генри. — Вода попала сюда из тучи.
Анастасия посмотрела на него и скривила рот.
— Не очень-то вежливо так отвечать. Почти вся вода, наверное, берется из туч.
— Может быть, мы вскоре тебе расскажем, — сказал Генри. — А сейчас мне надо вынести ведро.
Он
— Генри, — окликнула она его.
— Да?
— Ты думаешь, я не могу хранить секреты?
Он остановился и посмотрел на нее.
— Я не знаю. А ты можешь?
— Это довольно тяжело, но иногда могу.
— Ладно, я расскажу тебе секрет. Только никому не говори.
— Конечно.
— Я не хочу обратно в Бостон.
— О! — она выглядела разочарованно. — А как же твои родители?
— Надеюсь, с ними все хорошо, но обратно я не хочу. Они никогда не разрешат мне иметь нож, или кататься в кузове пикапа, или пить газировку, или играть в бейсбол без шлема.
— Настоящие игроки носят шлемы, — сказала Анастасия.
— Они отвели меня на специальные занятия, когда я намочил постель.
— Ты сходил в постель?
— Это было давно.
— Я никому не расскажу.
— Это хорошо, — сказал Генри и пошел в ванную. Анастасия же стала спускаться вниз. Она никому не рассказала. Если бы Пенелопа начала ее расспрашивать, пришлось бы тяжело.
— Я думала, что он завел рыбку, — прошептала она Пенелопе. — Но Генриетта сказала, что у них нет рыбки.
Той ночью Генри сидел на сухом краю кровати и читал, пока не удостоверился, что дядя с тетей пошли спать. Тогда он сдернул со стены простыню из плакатов и посмотрел на скопище дверей. Затем он вытащил принесенную Генриеттой стамеску и продолжил счищать штукатурку.
Этажом ниже Фрэнк и Дотти перевернулись с боку на бок в своих постелях и не обратили внимания на скребущие звуки.
С нормальным инструментом работа у Генри продвигалась гораздо быстрее, и он начал приноравливаться. В его крови все еще оставалось значительное количество кофеина, так что он даже ни капельки не устал.
В углах под потолком штукатурка отошла легко. Поэтому он поставил на кровать комод и взобрался на него, чтобы достать до самого верха, почти под коньком крыши. Дверей там не было — только деревянная панель. Генри слез с комода, поставил его обратно на пол и попытался тихонько отодвинуть кровать от стены, чтобы добраться до нижней части.
Генриетта пришла как раз, когда он закончил двигать кровать. Она прождала довольно долго, прежде чем ее сестры заснули.
Большая часть штукатурки за кроватью сошла легко, потому что
Когда Генри закончил и отступил на шаг, чтобы посмотреть на стену, кофеин из его крови уже улетучился. Он устал настолько, что был готов заснуть стоя. Руки болели в локтях и запястьях, и он неудержимо почти беспрерывно зевал. Генриетта, подметавшая пол, пока Генри возился со стеной, тоже остановилась и встала рядом.
— Сколько их там? — спросила она.
Генри зевнул.
— Не знаю. Много. Они очень маленькие.
Генриетта начала считать, но Генри был слишком уставшим для этого. Он просто ждал, когда она закончит.
— Девяносто девять, — сказала она наконец. — Их девяносто девять штук. Девяносто девять — это много.
— Угу, — Генри снова зевнул.
— Пойдем выбросим мусор сейчас? — спросила Генриетта.
Генри снова зевнул и кивнул. Говорить он просто не мог.
Конечно, одеяло теперь было нагружено не так, как в прошлый раз, но все равно оказалось очень тяжелым. Уставший Генри взял импровизированный мешок, а Генриетта пошла следом, подбирая выпавшие куски.
Когда они вышли наружу, ночной воздух немного их взбодрил. Каждый раз, когда Генри зевал, Генриетта, хоть и боролась с желанием зевнуть, тоже следовала его примеру.
Наконец они добрались до канавы, вытряхнули содержимое мешка и сели на землю.
— В прошлый раз я тут заснул, — сказал Генри. — Было рано, но солнце уже взошло. Меня нашел твой папа. И ни о чем не спросил.
— Он никогда не спрашивает.
— Хотелось бы еще тут поспать. Тут гораздо лучше, чем внутри.
— Простудишься.
— Не так уж сейчас и холодно, — сказал Генри. — Просто приятная прохлада.
— Я так уже делала, — сказала Генриетта. — В конечном счете все равно простудишься. Ты когда-нибудь проводил ночь на улице?
Генри отрицательно покачал головой.
— Что, даже в палатке не ночевал?
Генри снова покачал головой:
— Однажды я спал в спальнике. Мама сказала, чтобы я лег в нем на верхнем ярусе кровати, а я лег на полу. Она увидела и подумала, что ночью я упал с кровати. — Он смотрел на незнакомую луну в небе. Генриетта ничего не ответила. Он оторвал взгляд от неба и посмотрел на нее. Она лежала в траве и спала с открытым ртом.
— Генриетта, — позвал он и подергал ее за плечо. Она проснулась. — Нам надо в дом, а то мы оба уснем тут.
— Хорошо, — пробормотала она, он помог ей подняться, и они пошлепали босыми ногами через прекрасную сырую траву, а мокрое и грязное одеяло волочилось позади.