100 свиданий с ведьмаком
Шрифт:
— Не могу. На сегодня эта — единственная, — дух вздохнул. — Жалко девицу. Ладненькая какая. Работящая. Моет-намывает, рук не покладает. Песни напевает. Пирожки выпекает. С утра за ней наблюдаю. Может, пощадите? А что если я и впрямь ошибся?! Магнитные бури! Магические возмущения! Подождем пару деньков. Глядишь, и рассосется ситуация!
Изображение девицы постепенно таяло.
— Верни! — рявкнула Марья.
Дождалась, когда девица проявилась, приблизила лицо к поверхности зеркала. Дохнула. Тьма облачком, будто паром в морозный день, коснулась костяного стекла — всосалась, словно и не было.
— Ушло по назначению
И замолчало, больше не реагируя на шутки и подначивания развеселившейся хозяйки.
Утром Марья, в шелком халате с волочащимся по дубовым полам кружевным подолом, зевая, подплыла к Зеркалу, готовая услышать законное: «Нет прекраснее тебя!»
— Ну что там? — игриво проговорила она. — Я сегодня ванильно настроена. «Красотою ты сияешь, солнце в небе заслоняешь». Да, дух?
— Ты прекрасна, спору нет. Но Беляна всех милее… — монотонно, механическим голосом проговорило Зеркало. Дух, несомненно, еще «спал».
— Что?! — завопила Марья.
— А-а-а-а! — заорал проснувшийся Дух. — Уф, чуть Кондратия не словил от страха!
Давешняя девица была жива и здорова. Стояла за прилавком, мечтательно накручивая на пальчик золотистый локон.
— Живучая тварь! — прошипела Марья.
Придется ждать ночи, когда Темное Дыхание (ради которого Марья когда-то заключила договор с тем, кого не принято упоминать в приличном обществе) вступит в полную силу.
Она вчера просто устала. Вот и не сработало. Отложить до темноты. Выкинуть шатенку на время из головы — и в офис. Отвлечься.
— Кхе-кхе, — медовым голосом проговорило Зеркало ей вслед. — Хочу также донести до вашего сведения, что Елисей Веденеев жив и здоров. В газетке про него сегодняшней написано. Чудны дела твои, Правь Добрая!
— Как? — медленно проговорила Марья, возвращаясь к журнальному столику
Горничная выложила на него почтовые самолетики и свежие номера «Вестника мага», «Сильвер-Сити» и «Экономиста».
«Наследник Первого Ведьмака решается на неожиданный эксперимент! Брачный ритуал Драконов! Станем ли мы свидетелями возрождения древней традиции?!! Драконья Диаспора обещала покровительство Веденееву и его невесте! Кто избранница «Царевича Елисея»? Молодые драконы идут по стопам ведьмака!» — газетная магия загадочно тараторила и запускала интригующее музыкальное сопровождение.
На магическом фото их было двое. Елисей и та самая девица, с ее навьей непонятной красотой. То, что Веденеев находился в драконьей ипостаси, а лицо девушки было почти полностью закрыто волосами, Марью не смутило — это был он. И она. И это точно не было совпадением.
***
— Тук-тук, ты здесь? — Изза проскользнул в слабо освещенный зал для тренировок.
Завертел головой. Уф! Мороз по коже! Это ведь здесь ведьмаки на выживших тварях упражняются? Елисей его сегодня не вызывал, зато папаша Веденеев беспокоился, как бы сын, после «сватовства», не пошел поправлять уязвленное самолюбие в трактире. Вот и пришлось Изе наводить справки. Язык довел его до полигона ведьмаков, а остальные части тела, такие, как глаза и уши, до тренировочного бункера. Роман Евстафьевич может быть спокоен. Елисей не ваньку валяет, а делом занят.
— Здесь, — Еся вышел в освещенный круг. Голый до пояса, с двумя серебряными мечами в руках. — Тебя батюшка присламши?
— Ага. Еся, ты что, правда решил в Дозор вернуться?
— Слухи
В безопасной комнате было огромное окно почти во всю стену, толстое, с частичками серебра, которое лепрекон отлично ощущал своей магической сутью.
— Давай! — крикнул Елисей, поднимая мечи.
Изя с содроганием нажал на кнопку. Одно утешало: вряд ли старшина мог без страховки отправить давно не выходившего в Дозор ведьмака в бункер с действительно опасными тварями. Однако то, что выскочило из автоматически открывшегося серебряного контейнера, заставило лепрекона заорать от ужаса и отшатнуться от окна. Изя видел навьих на улицах Сильверграда, как и все жители, которым хоть раз выпадало несчастье оказаться недалеко от Пробоя. Но такую навью монстру наблюдал впервые.
Тварь была длинна и шипаста. И, кажется, безглаза. Это не помешало ей сразу же броситься на Елисея, не дав ему ни секунды форы.
Стекло не пропускало звуков, но Изя случайно зацепил какие-то рычажки на панели, и безопасная комната наполнилась воем и скрежетом. То, что делал Еся, превращало бой в завораживающий танец. Изе казалось, что он играет с тварью, приглашает ее потанцевать, если она согласна быть ведомой. А потом ему, видимо, надоело или он прощупал слабые стороны навьи. И тогда пляски превратились в один сплошной смазанный вихрь. Изя не успевал следить за боем, поскуливал от страха и молился, чтобы навья не ранила Елисея.
Все закончилось, как и началось, в одно мгновенье. Останки твари еще шевелились: трепыхался белый костяной хвост, пульсировала черная жижа, вытекающая из дыры в панцире. Изя с опаской приблизился к тяжело дышащему Елисею. По мускулистой спине ведьмака струился пот, в глазах тухли отсветы какой-то слабой вспомогательной трансформации. Изза покопался в памяти и вспомнил: полные ипостаси не помогают ведьмакам во время боя, а мешают, притупляя их особый Дар — невосприимчивость к навьей магии.
Вопреки ожиданиям лепрекона, Елисей не выглядел довольным: смотрел мрачно, исподлобья. Даже ругнулся, помянув нечистую силу.
— Чего ты? — спросил Изя, осторожно касаясь ногой хвоста затихшей наконец твари. — Убил же.
— Убил, — повторил за ним Еся. И покачал головой. — За сколько я его упокоил?
— Восемь минут.
— Один-единственный шипец, а я восемь минут возился.
— Так он вон какой жуткий!
— Это тебе он жуткий, с «храбрых» глаз. Шипец среди выползней — самый безобидный. Падальщик, просто территорию чтит, вот и нападает. Умный, правда. Строит себе панцирь — собирает кости падали и на себе носит, пока не врастут. У этого, видишь, пара человеческих — кому-то не повезло, но, может, и не он убил. В бою долго пугает, подход ищет. Обычному человеку с ним сложно — шипец выпускает миазм, и свойство у него — вводить в оцепенение. Полторы минуты, — неохотно сказал Еся, помолчав, — мой прежний результат. Тогда я помнил, куда бить. А сейчас забыл. Представь, если бы я был на улице во время Пробоя, и таких пусечек хвостатых было бы штук пять. Мне место не в Дозоре, а на печи с балалайкой.