100 Великих археологических открытий

Низовский Андрей Юрьевич

Теперь, спустя семьдесят лет, мы снова можем повторить эти слова. Легенды не обманули Эванса. Он нашел не только огромный дворец, размеры которого могли вызвать к жизни сказания о Лабиринте, — он нашел дворец, в котором жил Минотавр.

… Загадочному зданию, казалось, не будет конца. Все новые и новые стены вырастали из-под земли, образуя причудливые переходы, сложную систему комнат, залов, внутренних двориков, световых колодцев, кладовых, и нельзя было предугадать, что откроет следующий взмах лопаты. Проходили годы, Уже были вскрыты тысячи и тысячи квадратных метров дворца, а из-под земли поднимались все новые и новые стены. В этом

дворце были водоотводные каналы, великолепные банные помещения, вентиляция, сточные ямы.

Сейчас в любом труде, посвященном истории Крита, можно увидеть детальный план этого «Дворца Миноса», сделанный в результате раскопок Эванса, его учеников и коллег. 16 тысяч квадратных метров составляла его площадь. В нем было множество залов, пристроек, кладовых, соединенных бесконечными лестницами, коридорами, переходами. Своей общей планировкой Кносский дворец напоминал дворцы в Тиринфе и Микенах, более того — находился с ними в явном родстве, несмотря на то, что внешне он весьма от них отличался. В то же время его гигантские размеры и роскошь подчеркивали, что Тиринф и Микены могли быть только второстепенными городами, столицами колоний, далекой провинцией.

На первый взгляд план Кносского дворца поражает архитектурным хаосом — столь бессистемно, казалось бы, лепятся друг к другу его бесчисленные комнаты, залы, переходы, дворики. Но в основе этого создаваемого почти тринадцать столетий хаоса лежал единый замысел, которому следовали из поколения в поколение все критские зодчие. В основе Кносского дворца лежала сложнейшая, тонко продуманная архитектурно-художественная композиция, целью которой была попытка передать в архитектуре понятие бесконечности времени.

Коридоры и переходы Кносского дворца изогнуты, перспективу их невозможно охватить взглядом с одного места — она открывается только в движении Здесь нет привычных дворцовых анфилад — комнат и залов, нанизанных на единую ось. Помещения дворца как бы заходят друг за друга, и взгляду каждый раз неожиданно открываются все новые и новые пространства. Да и сам дворец не представлял собой единый объем. В отличие от дворцов Вавилона и Ассирии, отгороженных от города стенами и стоящих так, чтобы человек мог единым взглядом охватить их, Лабиринт являлся непосредственным продолжением хитросплетения кривых улочек города, его нельзя было воспринять сразу целиком.

Вокруг центрального двора — огромного прямоугольника размерами 60x30 м — были расположены здания со стенами из полых кирпичей и с плоскими крышами, которые поддерживались колоннами. Парадный вход находился с юго-западной стороны. К нему вела широкая крытая каменная лестница Покои, коридоры и залы были расположены в таком причудливом порядке и предоставляли посетителю так много возможностей заблудиться и запутаться, что всякому, кто попадал во дворец, должна была поневоле прийти в голову мысль о лабиринте Она должна была появиться даже у того, кто никогда в жизни не слыхал легенду о царе Миносе и о построенном Дедалом Лабиринте — прообразе всех будущих лабиринтов.

Из-за палящего зноя во многих помещениях дворца не делали окон. Вместо этого была устроена хитроумная система световых колодцев — источников косвенного освещения, которые следует причислить к чудесам древности. С первыми лучами зари дворцовые покои заливал свет, но прохлада царила во всех помещениях дворца даже в самые знойные дни Воздух в них проникал через специальные вентиляционные устройства, а разветвленная

и хорошо организованная подземная водоотводная система выводила дождевые и бытовые стоки. Трубы, уложенные с определенным уклоном, входили одна в другую и скреплялись цементом. Система была устроена так продуманно, что едва ли не в любом месте ее можно было, в случае необходимости, легко и быстро отремонтировать.

О том, что в архитектуре Кносского дворца все говорит о стремлении сделать каждодневную жизнь как можно комфортнее, говорят и вращающиеся двойные двери, и великолепные помещения для омовений, водоотводные каналы, бесчисленные мастерские и кладовые… Белые стены, темные сверкающие колонны, суживающиеся книзу, — и ничего громоздкого, давящего.

Когда рабочие раскопали небольшое помещение, в котором было устроено углубление в три метра длиной и два метра шириной, к которому вели вниз восемь ступеней, Эванс решил, что обнаружена ванная комната. Но рядом оказалось еще одно помещение, размерами примерно 4x6 м. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, в четвертой стене — западной — была дверь, а возле обращенной на север стены археологи увидели нечто совсем неожиданное: высокий алебастровый трон — трон древнего правителя Крита!

Теперь можно было не сомневаться: они находились в самом центре дворца — в Тронном зале царя Миноса.

Трон покоился на высеченных из камня стеблях каких-то растений, связанных в узел и образующих дугу. Он был весьма удобным- сиденье точно следовало формам человеческого тела. Высокая спинка с изображениями морских волн накрепко приделана к стене На стене тронного зала находились изображения двух лежащих грифонов. Их лапы вытянуты вперед, головы гордо подняты Между фигурами грифонов — гибкие стебли и цветы папируса.

Три коричнево-черные блестящие колонны, сужающиеся книзу, отделяли тронный зал от помещения, в котором стояла ванна В его отделке господствовал красный цвет.

Впоследствии Эванс восстановил Тронный зал. Ему пришлось перекрыть его и многие другие помещения крышей, чтобы предохранить от дож-Дя драгоценные реликвии. В таком частично восстановленном виде и ныне предстает перед путешественниками Кносский дворец на Крите Не дворец-крепость, а просто дворец — со всем великолепием, связанным с этим понятием Вокруг дворца — высокие горы со сверкающими снегами на вершинах, цветущие равнины, зеленые оливковые рощи под синим небом. А за ними — теплое море, которое бороздят корабли критского царя… Жемчужиной, оправленной в синеву небес, должна была казаться столица Миноса приближающимся к острову морякам. Ее голубовато-белые стены и Колонны, казалось, излучали блеск роскоши и богатства.

Главным украшением дворцовых покоев была живопись. Стены залов покрывали великолепные фрески, краски которых остались спустя тысячелетия столь ярки и свежи, что, казалось, были нанесены лишь вчера. «Даже наши рабочие чувствовали их волшебное очарование», — писал Эванс. В сравнении с искусством Египта и Месопотамии эта живопись раскрывает перед нами совершенно новый волнующий мир.

В живописи Кносса господствовало буйное сверкание красок, жилище должно было служить не только обителью — оно было призвано услаждать глаз. Здесь царили культ земной радости, освобождающий человека от страха перед роком и таинственными силами природы, обожествление красоты, в которой — оправдание, высший смысл жизни. Этим древний критянин предвосхитил древнего эллина.