100 великих русских эмигрантов
Шрифт:
8 декабря 1939 г. выдающийся русский и югославский архитектор Николай Петрович Краснов умер в Белграде, не дожив одного месяца до своего 75-летия. Его могила находится на русском участке белградского Нового кладбища.
Долгое время имя замечательного зодчего на его родине было забыто. Сейчас положение изменилось — 2009 г. был объявлен в Ялте Годом Краснова в честь 145-летия со дня рождения и 70-летия со дня смерти архитектора, его именем названа улица, о его наследии опубликованы многочисленные статьи и отдельные книги. Но самое главное — большинство творений Николая Петровича Краснова, возведенных в Крыму и Сербии, прекрасно сохранилось и радует глаз по сей день.
Николай Альбов
(1866–1897)
Николай Михайлович Альбов родился 3 октября 1866 г. в селе Павлово Нижегородской губернии в семье полкового священника, ветерана Крымской войны, кавалера многих орденов Михаила Степановича Альбова. Настоящая его фамилия —
В южном климате состояние Альбова улучшилось, но возвращаться в Москву он не рискнул и продолжил образование в одесском Новороссийском университете. Там он вступил в Новороссийское общество естествоиспытателей и в 1889-м по заданию заведующего кафедрой ботаники профессора Ришави отправился в экспедицию по побережью Абхазии. Этот регион Альбов исходил пешком вдоль и поперек в сопровождении единственного проводника — местного крестьянина Туги Мухбы.
Исследования растительного мира Кавказа сделало имя молодого ученого широко известным в научных кругах. За работу «Характеристика растительных поясов Абхазии» он получил степень кандидата естественных наук. После экспедиций 1889 и 1890 гг. Альбов работал в Киевском и Петербургском университетах, а затем отправился в Женеву, где хранился знаменитый гербарий Буассье. Швейцарские коллеги высоко оценили труды русского ученого и снабдили его деньгами для новых исследований. В 1895 г. в Тифлисе вышел обобщающий труд Альбова «Материалы для флоры Колхиды», который и сегодня не потерял своего научного значения.
Н. М. Альбов за работой
В том же году Николай принял нелегкое решение оставить Родину навсегда. Причина была банальной — Альбов мечтал жить и работать на Кавказе, но никакой службы для него там не находилось. А между тем ему предложили место директора отдела ботаники в музее… аргентинского города Ла-Плата. Близкий друг Альбова, швейцарский ученый Казимир де Кандоль, посоветовал ему соглашаться на предложение, и 28 сентября 1895 г. Николай сообщил родным из Франции, что решил ехать: «Надежды мои на устройство работать на Кавказе не осуществились, а ничего другого подходящего у меня в России не было, поэтому я обратил свою мысль на Новый Свет, а именно — на Южную Америку. Там учёных людей очень ценят… Вернусь я тогда, когда положение моё упрочится, когда я составлю себе более или менее известное имя в учёном мире». Прощаться с мечтой о Кавказе было трудно. Альбов писал: «С этого момента начинается для меня новая жизнь. Вернусь ли я когда-нибудь в горы счастливой Абхазии, где чистые и прозрачные, как хрусталь, горные потоки шумно катят в море свои воды по диким ущельям, где азалея и каприфоль так благоухают весной?… Услышу ли я снова мелодичные звуки чонгури тихим и тёплым вечером и весёлое щебетанье чернооких дочерей Абхазии? А встречи в чаще первобытного леса с угрюмыми и важными фигурами в черкесках, с широкими кинжалами за поясом, с папахой, надвинутой на самые брови? Можно ли забыть прошлое? — Нет». Но в итоге дух авантюризма и любопытства, свойственный настоящему исследователю, все-таки победил. Так влюбленный в Кавказ нижегородец отправился в Латинскую Америку…
Прибыв в Аргентину, Альбов сразу же включился в музейную работу. Отдела ботаники, директором которого он был назначен, еще не существовало, его приходилось создавать с нуля. Кроме того, Альбов начал исследования нового для него региона. За несколько лет он предпринял несколько поездок: в Парагвай, Патагонию, Южные Кордильеры, на Огненную Землю. Результатом стали три внушительные по объему книги, изданные в 1896 и 1899 гг.; две из них — «Природа Огненной Земли» и «Заметки о флоре Огненной Земли» — в 1899 г. были оперативно переведены с испанского и французского старшей сестрой Альбова Александрой и вышли в Москве. За свои заслуги ученый в 1896 г. был избран действительным членом Российского Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.
Последнюю экспедицию в жизни Альбов совершил в 1897 г. — он посетил Уругвай. В этой поездке ученый и путешественник тяжело заболел и 24 ноября 1897 г. скончался в столице Уругвая Монтевидео. Ему был всего 31 год. Похоронили Николая Михайловича
О русском ученом-эмигранте в Аргентине помнят до сих пор — там он считается одним из первых исследователей Огненной Земли, ему установлены памятники. Имя русского ученого и путешественника носит 18 видов растений, в 1937 г. его имя получили озеро и горный пик на Западном Кавказе, а собранные им коллекции хранятся в России, Грузии, Швейцарии, Франции и Аргентине. Подтвердились его слова, написанные когда-то в письме: «Я скитаюсь, как настоящий цыган, но везде оставляю за собой настоящий след — „на песках времени“, как выражается американский поэт Лонгфелло. Этот след не пропадает даром. Им воспользуются другие, пойдут по проторённой мною дороге, и результатом этого будет, полагаю, некоторая положительная польза для науки и общества».
Василий Кандинский
(1866–1944)
Василий Васильевич Кандинский родился 4 декабря 1866 г. в Москве в семье сибирских купцов, потомков старого рода из города Кяхты. Отец будущего художника Василий Сильвестрович Кандинский много времени проводил в разъездах, пока в 1871 г. не осел в Одессе, где служил управляющим чайной фабрикой. В Одессе его сын окончил гимназию, научился играть на фортепиано и виолончели, а главное — взял первые уроки рисования. Но родители мечтали увидеть в Василии юриста, и в 1885-м он поступил на юридический факультет Московского университета. У 30-летнего Кандинского были блестящие перспективы — Дерптский университет сразу же предложил ему место профессора юриспруденции. Но к тому времени Василий уже твердо решил стать художником. Позднее он вспоминал, что в его жизни было два события, подтолкнувшие его к этому решению: посещение оперы Р. Вагнера «Лоэнгрин» и выставки французских импрессионистов в Москве.
В 1896 г. Кандинский отправился в один из крупнейших центров художественной жизни Европы — Мюнхен, где поступил в знаменитую частную студию А. Ашбе, а в 1900-м — в Мюнхенскую академию художеств. Год спустя он основал собственную студию «Фаланга». Начало века было для Кандинского счастливым временем — он много рисовал, путешествовал по Европе, встретил женщину своей судьбы — молодую немецкую художницу Габриэлу Мюнтер. Его живопись в те годы была эклектичной — художник жадно впитывал увиденное в Европе, по очереди очаровывался разными стилями и с неменьшим темпераментом передавал впечатления на своих полотнах. Удивительно, что, живя в Баварии, Кандинский создал такие проникновенные полотна, как «Русский всадник» (1902), «Русская деревня на реке с ладьями» (1902), «Русская красавица в пейзаже» (1904), навеянные воспоминаниями о Родине. Даже интерьер своего дома в городке Мурнау он оформил в русском духе. «Никакую живопись я не ценю так высоко, как русские иконы, — признавался художник. — Все лучшее, чему я научился, — от наших икон с их внутренней одухотворенностью».
В. Кандинский перед своей картиной. Мюнхен. 1913 г.
К началу 1910-х Кандинский, всегда обладавший организаторским талантом, уже был признанным лидером молодого германского искусства. В 1909-м вместе с Марианной Веревкиной он создал «Новое художественное объединение Мюнхена», а два года спустя — группу «Синий всадник», куда вошли такие крупные немецкие художники, как Пауль Клее и Франц Марк. Как живописец Кандинский развивался стремительно — в 1910-м он уже создает первые в истории живописи абстрактные полотна, целый ряд «Импровизаций», каждая из которых имела номер. Разбросанные по полотну в хаотичном порядке пятна и линии многих любителей искусства шокировали, но многих и завораживали. Параллельно художник занимался теорией живописи (книга «О духовном в искусстве», 1912), поэзией (сборник «Звуки», 1913), создал мемуары («Оглядываясь назад», 1913). Сама живопись Кандинского была словно воплощением нервного, рвущегося вперед, круто замешанного на мистике духа начала ХХ в.
Буйное цветение таланта художника нарушила Великая война 1914–1918 гг. В августе 1914-го Кандинский и Габриэла Мюнтер переехали в Швейцарию, где приняли трудное решение расстаться: Габриэла вернулась в Мюнхен, Кандинский — в Москву. Там в феврале 1917 г. он женился на дочери генерала Нине Андреевской.
После революции Кандинский активно включился в жизнь нового советского искусства — стоял у истоков Российской академии художественных наук, вице-президентом которой был избран, Музея живописной культуры, был профессором Вхутемаса. При непосредственном участии Кандинского было создано 22 музея в регионах. Впрочем, энтузиазм художника быстро натолкнулся на противодействие его же коллег, не желавших усиления позиций абстрактной живописи в Советской России. Разочарованный тем, что грандиозные планы реализовать невозможно, Кандинский в декабре 1921 г. уехал в Берлин для организации отделения Российской академии художественных наук. В Россию он больше не вернулся.