100 великих скульпторов
Шрифт:
В самом деле, чуть измените точку восприятия портрета, сделайте шаг вправо. Гордая, надменно вскинутая голова с чеканным профилем, плотно сжатые губы, спокойный взор — всё выражает уверенность в себе и высокомерную отчуждённость.
При обходе бюста можно проследить, как появляется на строгих губах лёгкая усмешка, в глазах — тепло, затем голова устало склоняется к правому плечу, усмешка сменяется насмешкой — над собой, над другими? Почти скепсис, которому далеко до вольтеровской язвительности, но который таит горечь разочарования. Представитель одной из древнейших дворянских фамилий, богач, меценат, знаток живописи и владелец обширной картинной галереи, родной брат Д. М. Голицына — друга энциклопедистов и покровителя Шубина в Париже. Братья, в оживлённой переписке обменивавшиеся просветительскими идеями, разрабатывали проект
Быть может, мы сегодня домысливаем то, чего и не было в этом прекрасном лице? Но отчего, открывая тайное тайных портретов Шубина, умевшего запечатлеть целый спектр почти неуловимых душевных движений, находишь в старых книгах, на страницах биографий давно ушедших из жизни людей подтверждение тому, что раскрывает мрамор его портретов? Не жестокий крепостник, не тупой служака, не изворотливый царедворец, а просвещённый вельможа смотрит на нас с первого портрета, выполненного Шубиным по возвращении в отечество».
За бюст вице-канцлера А. М. Голицына Екатерина II жалует ему золотую табакерку и повелевает остаться «собственно при её величестве». В 1774 году за «оказанный опыт в скульптурном художестве» Шубин удостоен звания академика. Получение первого академического звания без «программы», за считавшийся низменным портретный жанр было событием исключительным. Сам скульптор признавался, что «ничего не может быть горестнее, чем слышать от сотоварищей: он — портретной».
Художник умел раскрыть многогранность человеческого образа, метко запечатлеть неповторимое выражение лица, взгляд, посадку головы. Шубин известен и как создатель многих бронзовых изваяний. Но полностью выразил он себя именно в работах, выполненных в мраморе. В обработке мрамора Шубин проявлял исключительное мастерство, находя различные, всегда убедительные приёмы для передачи тяжёлых и лёгких тканей костюма, ажурной пены кружев, мягких прядей причёсок и париков и конечно прежде всего человеческого лица.
Современников поражало его виртуозное владение техникой обработки мрамора, заставлявшее «дышать» камень. Как отметил Д. Аркин, «умение увидеть и пластически выразить „противочувствия человеческой натуры“ позволило художнику создать „коллективный портрет своей эпохи“», вернее её определённого круга, в который вошли придворные вельможи, счастливые фавориты и знатные сановники последней четверти переломного для судеб России XVIII века.
Свои лучшие произведения Федот Шубин создаёт в семидесятые годы. Как писал спустя полвека создатель первого «Русского музеума» П. П. Свиньин, они «совершены художником были в первых порывах огня и честолюбия». Среди исполненных в эти годы портретов придворной знати — мраморные бюсты жены сенатора М. Р. Паниной, промышленника и откупщика И. С. Барышникова, братьев Чернышёвых, пятерых братьев Орловых, екатерининского полководца П. А. Румянцева-Задунайского.
«К 1774 году относится мраморный бюст генерал-фельдмаршала З. Г. Чернышёва, стоявшего во главе русских войск, занявших Берлин в 1760 году, — пишет Г. В. Жидков. — Это уже не портрет вельможи, а изображение военачальника. В крупных чертах его лица есть что-то от мужественной простоты русского солдата. Характерен лаконичный язык скульптора в этом бюсте, недаром он не уделил на этот раз внимания декоративно-эффектным драпировкам, которые так изумительно переданы в портрете Голицына».
Вновь к использованию подобного мотива Шубин возвращается в портрете фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского (1778). Здесь он даёт более приподнятый образ, чем в бюсте Чернышёва.
В середине семидесятых годов Шубин выполняет большой, весьма своеобразный цикл исторических портретов. Это — пятьдесят восемь мраморных рельефных бюстов, сделанных для Чесменского дворца, строившегося архитектором Фельтеном в окрестностях Петербурга в ознаменование одной из выдающихся побед русского флота. Серия заключённых в овалы изображений представляет собой галерею великих князей, царей и императоров, начиная от легендарного Рюрика и кончая Елизаветой Петровной. Шубин свободно следовал за своей творческой фантазией, трактуя создаваемые им образы как образы в первую очередь воинов. Именно так показаны Александр Невский, Дмитрий Донской, Мстислав Удалой, Иван Грозный и многие другие. Мастер представил
Основная линия искусства Шубина оставалась, однако, по-прежнему связанной с портретными бюстами, исполнявшимися с натуры. В персонах царей, вельмож, царедворцев и передовых деятелей Шубин видел и любил прежде всего людей, каждый из которых был личностью глубоко индивидуальной. Не идеализируя портретируемых, скульптор трактует каждый образ с гуманистических позиций.
Правда, Екатерину II, которую Шубин изображал неоднократно, скульптор давал постоянно в идеализированном виде. В 1789–90 годах Шубин трудился над статуей «Екатерина II — законодательница». Однако за величественную мраморную фигуру Екатерины II со свитком законов в руках мастер высочайшего одобрения не получил. Напротив, он остался без награды и впал в немилость. Количество заказов резко сократилось. Серьёзные денежные затруднения вынуждают скульптора просить в 1792 году зачислить его на вакантную должность адъюнкт-ректора Академии.
Лишившийся былой славы и почестей скульптор тем не менее продолжал работать.
«В 1790-е годы Шубин достигает совершенства в раскрытии индивидуальности, — пишет Л. Шапошникова. — Он делает портреты выдающихся людей эпохи, ярких личностей его времени — Ломоносова и Шварца, Потёмкина, Безбородко и Павла I, Репнина и Чичагова. Бюсты этих современников скульптора хранятся в Русском музее. Они волнуют достоверностью, сходством с оригиналом, психологической глубиной и красотой пластики.
Разные грани характера убедительно показаны в образе графа А. А. Безбородко. Это и умный, энергичный государственный деятель, и одновременно человек, избалованный и пресыщенный жизнью, хитрый и честолюбивый. Поражает жизненная трепетность лица. Тяжело, массивно трактована его нижняя часть; обвисшие, потерявшие упругость щёки, двойной подбородок, чувственные губы. С предельной естественностью раскрывается нравственный облик сановника. Искусная обработка мрамора усиливает выразительность произведения. В портретах М. В. Ломоносова и И. Г. Шварца проглядывают искреннее уважение и симпатия автора к изображённым. Здесь скульптор отказывается от деталей, сосредоточив внимание на главном. Энергично вылеплена голова Ломоносова с большим „сократовским“ лбом. Смело и определённо трактовано лицо с открытой светлой улыбкой, живым взглядом умных глаз. Шварц наоборот — сдержанный, спокойный, величавый».
Создавая свои лучшие произведения в области портрета, Шубин исполнил вместе с тем и немалое количество произведений, рассчитанных на включение их в архитектурные ансамбли. Среди них — рельефные композиции на исторические или библейские темы, круглые статуи аллегорического, мифологического и религиозного содержания. Это работы для Мраморного дворца (1775–1780) и Троицкого собора Александро-Невской лавры (1786–1789).
Для Мраморного дворца (архитектор А. Ринальди) скульптор исполнил несколько рельефов на античные темы и по рисункам Ринальди высек в мраморе статуи «Ночь» и «Весеннее равноденствие».
Для большого каскада в Петергофе Шубин исполнил бронзовую статую Пандоры (1802) — произведение, долженствующее занять определённое место в общем садово-парковом комплексе. Над проблемой синтеза искусств Шубин работал, как и другие его сотоварищи по искусству. И всё же монументально-декоративная пластика скульптора по художественному качеству значительно уступает его портретным бюстам.
В 1800 году художник создаёт образ Павла I. «Когда смотришь на бюст Павла I, — пишет Ю. Синицына, — то представляешь себе его фигуру хилой и тщедушной. Пластические массы скомпонованы так, что портрет сильно утяжеляется книзу; это подчёркивают многочисленные декоративные детали — широкий горностаевый воротник, медальон, ордена, кисти тесёмок мантии. Утяжелённая нижняя часть бюста резко контрастирует с небольшой головой, поэтому впечатление монументальности отсутствует, уступая место ощущению „борьбы“ хрупкого, тщедушного человека с тяготами непосильной ему государственной власти. Посмотрите, насколько метки и убийственно точны характеристики: профиль — лицо с провалившейся переносицей и выпяченной нижней губой; в трёхчетвертном повороте — мелькает гримаса бессильной злобы; ещё ракурс — и выражение меняется, становится вдруг трогательным и беззащитным перед судьбой…»