100 знаменитых евреев
Шрифт:
Дассен все же нашел «свою» первую песню – это американский хит «Shame And Scandal In The Family», для которого был написан французский текст. В те годы, как, впрочем, и сейчас, авторы отдавали лучшие песни признанным звездам, а Джо приходилось довольствоваться тем, что останется. Но постепенно Джо «оброс» своими авторами, гениальным продюсером Жаком Пле, небольшим оркестром, танцевальной группой и бек-вокалистками. Первым хитом, который принадлежит только ему, стала песня «Bip-Bip», и с тех пор популярность Дассена стремительно росла. С Джо нелегко было работать – он был настолько же дотошным и мелочным в работе, насколько очаровательным в жизни. Его авторы Пьер Деланоэ и Клод Лемель называли певца блистательным занудой. Но все, кто работал с Джо – музыканты, поэты, композиторы, – становились его друзьями, и практически все его песни с 1966 года попадали в верхние строчки хит-парадов, причем не только во Франции, но и в Италии, Бельгии, Германии, Испании. И для каждой страны он пел на ее языке. Прекрасный американец, ставший парижанином, записал альбом даже в Нью-Йорке. Тому времени принадлежит и обошедшая весь мир фотография, сделанная у подножия здания Тайм Лайф, где Джо опирается на
Не смогла устоять перед Джо и Латинская Америка, да так, что зашатался на пьедестале Хулио Иглесиас. Дассен и сам был потрясен своим успехом: здесь, на краю света люди пели его песни по-французски! В королевстве танго потрясающие песни-слоу, «сделанные во Франции», пользовались огромной популярностью. С концертами Джо исколесил полмира. Его рабочий график был расписан по минутам, но он успевал еще и сам писать замечательные стихи и песни, вот только исполнял их крайне редко. Большинство из них Дассен отдавал своему другу-певцу Анри Сальвадору. А однажды Пле, можно сказать, «лег грудью на амбразуру», чтобы заставить Джо исполнить «Les Dalton». Он соглашается записать песню – в первый и последний раз. Все последующие творения в ковбойском стиле – «takata takata voil`a les Dalton, takata takata y a plus personne…», – написанные Джо, будут исполняться Карлосом. Дассен был достаточно закомплексован относительно своих авторских возможностей. А хитов у него и без личного творчества было и так достаточно. Можно было без устали слушать такие шлягеры, как «Dans les yeux d’Emilie», «Salut…», «Darlin» и «Le jardin du Luxembourg». Последнюю стоит отметить особенно, это очень длинная и очень красивая песня, которая длится двенадцать минут. Весь мир танцевал под «L’'et'e indien» Дассена. Знаменитая песня «Les Champs-Elys'es» стала гимном чешских студентов во время знаменитой Пражской весны, а его пластинки продавались там на черном рынке. Его песни будут петь даже китайские студенты во время печально известных событий на площади Тяньаньмынь. А удачно переведенная на русский язык песня «L’'et'e indien» («Бабье лето»), как написал один исследователь, «стала неотделима от русской осени семидесятых». А ведь правда, если вдуматься, до сих пор эти два понятия «осень» и «Дассен» очень подходят друг другу…
Дассен словно вклинился между двумя большими эпохами – «йе-йе» и диско, между слащавостью и ритмом. Он не просто пел, он разговаривал со слушателем – так на сцену пришла доверительная интонация, которая близка и понятна всякому без перевода. Ему удалось уловить и выразить шум и ритм своего времени. Так мог спеть только тот, кто понимал, что реальная жизнь лишена, в общем-то, романтики, однако кое-какая теплота в ней все-таки есть. Просто ее нужно отцедить, заметить в случайной утренней полуулыбке прохожего и – сохранить… Мир нуждался в певце правдивом, и Дассен предложил слушателю совершенно иной способ релаксации: не безудержно оптимистический, а более приземленный, но в то же время и сглаживающий острые углы действительности. Джо сумел зафиксировать в своих песнях, как на мгновенном фото, этот едва уловимый отблеск простого человеческого счастья – тихого, не заоблачного, с некоторой грустью, но настоящего. Такого, которое приходит само собой утром или поздним вечером, когда вдруг внезапно понимаешь, насколько здорово все в мире устроено.
Главный поп-идол 1970-х, сам того не желая, выполнил задачу-максимум, стоящую перед любым «мастером культуры»: он до сих пор почему-то воспринимается как неотъемлемая часть нашего представления о домашнем уюте, очаге, об обывательском таком тепле. Сколько бы сейчас отдала каждая из нынешних поп-звезд, чтобы быть в каждой семье вот таким обязательным «атмосферным явлением», а не просто числиться одним из сотни стоящих на полке дисков… Дассен – явление труднозаменимое. С ним мир эстрады из черно-белого превратился в цветной: он первым из западных артистов начал выпускать свои синглы в цветных конвертах из плотного картона; и пластинка превратилась в красивую вещь. Как будто в пику расхристанным битлам и роллингам и словно дистанцируясь от модных рок-н-ролльных ужимок, Дассен впервые вышел на сцену в знаменитом белом костюме, заявив, что и эстрада является достойным делом…
Жизнь Дассена превратилась в сплошную череду концертов и звукозаписывающих марафонов. Так, только летом 1970 года его французское турне включало 200 концертов. На знаменитых аренах в Безье (где на корриду ходят с большей охотой, чем на концерты эстрадных звезд) зафиксировали 13 000 зрителей – это абсолютный рекорд. В Марвежоль в зале не смогли поместиться 2000 человек, многие из которых серьезно пострадали в давке. Чтобы покататься на лыжах в Альпах, оставаясь не узнанным, Джо был вынужден гримироваться. Покой ему удается обрести разве что в Ирландии или на Карибских островах, где он предается одной из своих страстей – рыбалке в открытом море. Надо сказать, что Мариз была готова путешествовать хоть в чемодане, только бы не разлучаться с мужем. После серии концертов на Таити Джо и Мариз двенадцать дней отдыхали на островке Тахаа неподалеку от Папеэте. Оба сразу и навсегда влюбились в это место, и Джо, очарованный прекрасной природой острова, купил там восемь гектаров земли с километровой полосой песчаного пляжа. Отныне он будет проводить отпуска только здесь. Но как мало их будет…
Колоссальные перегрузки, испытываемые Джо, впервые дали знать о себе 1 апреля 1968 года. Инфаркт. Но он не любил врачей и больниц. Лечиться Дассен не будет и концертную гонку не остановит. И не потому, что нуждается в деньгах – их у него предостаточно, есть несколько прекрасных домов, выстроенных по его вкусу, – но его ждут тысячи слушателей, и их он не может обмануть. Три концерта в Олимпии заканчиваются невиданным триумфом. И Джо только
1973-й начинается с очередного подъема. Джо счастлив до безумия: Мариз ждет ребенка. Но осенью разражается самая страшная драма в его жизни. Ребенок – сын Джошуа – рождается преждевременно и умирает через пять дней. Джо с головой бросается в работу – ничто другое не может отвлечь его, помочь ему не сорваться и не сойти с ума от тяжелой депрессии. Карлос, близкий друг, с которым они не раз вместе ездили в турне, старается поддержать Джо. И Дассен пишет для него целый альбом – отдает ему песни, которые не смог бы петь сам. Певец продолжает записывать прекрасные баллады-слоу и быстро возвращается в зенит популярности, но вот его семейная жизнь разладилась вконец, и 5 мая 1977 года Джо и Мариз объявляют о своем разводе. А в декабре выходит знаменитый альбом «Les femmes de ma vie», посвященный всем женщинам, сыгравшим важную роль в судьбе Дассена, особенно его сестрам Рики и Жюли и его новой подруге Кристин Дельво. Их свадьба состоялась 14 января 1978 года. Он по-прежнему безумно много работает, но лето проводит рядом со своей беременной женой. А 14 сентября, ровно через восемь месяцев после свадьбы Джо и Кристин, родился их первый сын Джонатан. И Дассен считает себя счастливейшим из смертных. Он уже не испытывает прежнего интереса к работе, а полностью поглощен своим нынешним и будущим отцовством.
Дассены ждут рождения второго ребенка, а их семейная жизнь постепенно превращается в постоянное выяснение отношений и скандалы. Едва певец возвращался из гастрольного турне или с концерта, как дома его ожидало громкое выяснение отношений и хлопанье дверью. Чем был вызван разлад, выводивший из себя впечатлительного, как все талантливые люди, и, несмотря ни на что, безумно любившего Кристин Джо, – неизвестно. Он никогда не посвящал журналистов в свои личные дела, а друзья тактично молчат. По всей видимости, Кристин оказалась очень ревнивой, подозрительной и абсолютно несдержанной натурой, что довело ее до больницы. Состояние здоровья Дассена тоже оставляло желать лучшего. Его срочно госпитализировали во время гастролей в американский госпиталь в Нейи с диагнозом: микроинфаркт. 22 марта 1980 года родился второй сын Дассена – Жюльен, а через три недели после его рождения началось дело о разводе. Ожидая развода, Кристин уезжает с малышами к своим родителям в Руан и ревностно охраняет детей от встреч с отцом. Джо мучительно переживал все это. На этой почве он снова переносит тяжелый сердечный приступ. Достигнув сорокалетнего возраста, Дассен решает постепенно прекратить концертную деятельность и больше заниматься детьми. «Мои сыновья растут, и я не хочу ничего пропустить». Но это – в ближайших планах. А пока певец, одержимый идеей совершенства, по 12–15 часов в сутки работает на сцене.
Наконец, суд позади, и дети с ним. 26 июля 1980 года, несмотря на строжайшие предупреждения врачей, Джо с сыновьями и своей матерью, которая взялась помочь ему в воспитании детей, летит на Таити. Он хотел забыть о проблемах и начать новую жизнь. Но судьба отказала ему в этом. 20 августа в ресторане «У Мишеля и Элиан» Дассен скончался от сильного сердечного приступа.
Сразу после того, как трагическая новость обрушилась на Францию, на всех радиостанциях зазвучали песни Джо. Возможно, для того, чтобы именно они проводили Дассена в его последнюю «деревушку на краю света». А последним пристанищем певца стало тихое еврейское кладбище в Голливуде. Рядом с гробом стояло всего десять человек. Семья Дассен собралась, чтобы проводить Джо в последний путь. За два дня до похорон были приняты все меры предосторожности, чтобы никто не знал места и времени проведения церемонии, на которой должны присутствовать только близкие. Возможно, так даже лучше. Джо Дассен говорил: «Я боюсь своей славы». Он был богат, знаменит, его хвалили, им восхищались. Но ему бы понравились эти скромные похороны.
ДАЯН МОШЕ
Израильский военачальник, принесший Израилю победы в первой арабо-израильской войне 1948 года и в войнах 1956 и 1967 годов. Политик. Автор книг «Дневник Синайской кампании» (1966 г.), «Новая карта – другие взаимоотношения» (1969 г.), «Повесть о моей жизни» (1976 г.), «Жить с Танахом» (1978 г.).
Моше Даян – самый известный и наиболее значительный из военачальников государства Израиль. Этот военный и политик, легко узнаваемый по повязке на одном глазу, пользовался в Израиле немалым авторитетом. Он воплощает борьбу за существование, которую вели многие годы израильский народ и армия. Даян известен как хладнокровный, решительный руководитель, упорно отстаивавший свои взгляды, мужественный и жесткий воин. Но на самом деле – это человек сложный, не однозначный, знавший взлеты и падения. По свидетельству знавших Даяна людей, – это был «одинокий волк», который ни с кем не делился своими мыслями и переживаниями. То ли потому, что не был способен на это, то ли потому, что не ощущал в этом потребности. В одном из интервью, до которого он однажды снизошел, генерал так сказал о себе: «Я не презираю людей. Они просто нагоняют на меня скуку. Нет такого человека на земле, в обществе которого я был бы заинтересован, если только у меня нет чего-либо конкретного сказать ему».
Моше Даян – представитель поколения «сабра» (евреев, родившихся в Палестине), но его родители были выходцами из России. Отец – Шмуэль Даян (Китайгородский) – приехал в Палестину в 1908 году и поселился в первом кибуце в Эрец-Исраэль (Земля Израиля), насчитывавшем в то время 11 человек. Позднее он стал одним из лидеров партии МАПАИ, депутатом кнессета (парламента) 1–3 созывов. Мать Даяна – Дебора (в девичестве Затуловская), приехавшая в Палестину, была столь привлекательной и образованной девушкой (позднее она стала одной из руководительниц женского рабочего движения в Палестине), что в кибуце оказалась не ко двору. В 1915 году Дебора вышла замуж за Шмуэля, и только после свадьбы пара была принята в кибуц Дгания, где 20 мая того же года родился Моше. Он был первым ребенком, родившимся в этом первом израильском кибуце.